Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга первая. Рахман Агагусейн оглы Бадалов

в настоящее и опрокинуть его, опрокинуть мою русско-советскую идентичность. И прорывалась, и опрокидывала, почти синхронно с тем, как разрушалась советская ойкумена, но постепенно – менялось время, менялось моё сознание, улетучивались запахи, исчезала тактильная память – стала, если не приятным воспоминанием, то моей легендой.

Жена

      32 года в браке, 18 лет после смерти жены.

      …сейчас, 1 января 2016 года, когда редактирую этот текст, уже 20 лет…

      Память сооружает памятник помимо моей воли. И не только этой главкой, всей книгой. Остаётся, по возможности, убрать шумы, даже понимая, что полностью убрать их невозможно.

      …если скажу, что с тех пор не встречал женщины красивее, кто мне поверит. И я бы не поверил. Практически не осталось людей, которые её видели и знали и могли бы подтвердить мои слова. Только давний друг, уже такой же старый, думаю согласится со мной.

      Как-то по просьбе сына друг написал о ней, напечатал в местном журнале с её акварельным портретом. Журнал храню, статью так и не прочёл.

      Почему-то неловко.

      Но решил включить в книгу, в качестве приложения…

      Начало брака – сплошные мужские максимы. Следовательно, одни обязанности для женщины, жены. Меньше для себя. Максимы косны, живучи, они прорастают вглубь человека, подменяют его самого. Так было и со мной.

      В какой момент началось прозрение?

      В какой степени этому способствовала моя семейная жизнь?

      В какой мере этому способствовала жена?

      Трудно ответить.

      В «поисках утраченного времени» наталкиваюсь на собственное открытие дзен-буддизма[103]. Что-то щёлкнуло во мне, перезагрузилось. Уменьшились комплексы, самокопание и самоедство

      …настолько, насколько могли уменьшиться, до конца из себя не выскочишь, но с тех пор убеждаю всех, что дзен-буддизм самая великая терапия в истории человечества…

      Настало некоторое внутреннее равновесие, которое (хочется верить) сохранил до сих пор.

      Но многое не исчезло. Не исчезло до самых последних дней жизни жены.

      Что можно выразить словами, когда то, что хочешь сказать, ускользает после первого же слова. Если мысль изречённая и не ложь[104], то и не правда, любые слова теряют свои очертания, становятся размытыми и расплывчатыми, словам не хватает пульсации жизни, не хватает оттенков, не хватает цвета, запаха, прикосновений, нюансов, оттенков цвета, запаха, прикосновений.

      И, возможно, Марсель Пруст, изъятый у реального времени, погружённый в «остановившееся время», как никто другой, понял, или вспомнил, что если можно что-то объяснить, то только через описание микромгновений жизни. Вот и я более всего хочу вспоминать именно микромгновенья жизни, самые что ни есть обыденные, самые обыкновенные, потому что именно в них была заключена вся полнота моего семейного бытия.

      …чтобы было яснее, в тех же, вновь и вновь повторяемых словах, «налить тебе чай?», «включи, пожалуйста, телевизор»,

103

Дзен-буддизм или просто дзен (от санскритского «дхьяна» – «созерцание») – одна из важнейших школ восточноазиатского буддизма.

104

Имеется в виду строчка русского поэта Фёдора Тютчева: «мысль изречённая есть ложь»