Предел приближения. Кирилл Берендеев

в тонкие белые пальцы последние листы. Та кивнула, короткое прощальное объятие снова. Дверь захлопнулась.

      Некоторое время она стояла молча посреди кабинета. Затем посмотрела на меня. Словно встряхнулась, переключилась в обычный свой ритм, кажется, даже цвет глаз переменился.

      – Все дела, дела, – я поднялся следом за ней, уже сам не зная, на что рассчитывать. – Видишь, так и живу, как белка в колесе.

      – Мы так давно не виделись, – произнес я, не зная, с чего начать. Лена переспросила, отвлекшись на звякнувший телефон, на который пришло сообщение. Кивнула, когда я повторил.

      – Ты прав. Давно, – она бросила взгляд на часы, что-то прикидывая. – Сейчас время обеденное, знаешь что, давай встретимся в ресторане «Яблоко», это здесь, на Крымской площади. Я еще дам последние указания, и закажу столик, – она подошла к дверям, и увидев, что я все еще медлю: – Подходи прямо туда.

      Она словно выгоняла меня. Вернее, не подпускала к себе. Я долго смотрел на Лену, та молча ждала. Наконец, я кивнул, она стремительно вышла, мне показалось, вздохнув с облегчением. Каблуки зацокали по лестнице, она направлялась на склад, да я тут уже всё успел изучить. Я вышел через магазин, продавцы внимательно смотрели на меня, не говоря ни слова, с лицами, лишенными какого бы то ни было выражения. Закрыл дверь, попав в солнечный раскаленный мир московского лета, перевел дыхание. Почти позабыл, какая на дворе жара и духота.

      Садовое кольцо стояло в оба конца, три часа дня, транспорт еле двигался. Неподалеку от меня «букашка» – троллейбус маршрута «Б» – пытался объехать припаркованные в два ряда автомобили, бесполезно, он мучительно гудел и призывал на помощь. На остановке уже скопилось преизрядно пассажиров, сзади подъехал еще один троллейбус, десятого маршрута, тоже загудел, к ним присоединились клаксоны некоторых легковушек, не могущих протиснуться к Крымскому мосту.

      Со двора выехала машина Лены. Недолго постояла, водительница высунулась из окна, оценивая обстановку. Круто развернулась, отправившись дворами. Я прошел пешком до ресторана, расположившегося в здании бывшего книжного – всего-то остановка от обувного дисконта. Когда-то я покупал там словари, занимаясь переводами с немецкого – еще в школе, в жизни, словно бы параллельной той, что вел с ней, летней моей знакомой, жарко целовавшейся и прижимавшейся в минуты нежности.

      В небе громыхнуло, я поднял голову: со стороны Пироговки быстро собирались тучи. Потому и парило нещадно и духота прижимала к земле. Лена любила грозу, помню, однажды, застигнутые врасплох далеко от дома, мы стояли под тонкой березкой, я обнимал и целовал ее обнаженные шею и плечи, а она, смеясь, подставляла лицо дождю.

      Я тряхнул головой, отгоняя наваждение, преследовавшее меня будто в наказание за неведомые прегрешения.

      К ресторану мы подошли одновременно, Лена спешила, мне снова пришлось ее окликнуть. Она остановилась, поджидая