Пуховик. Александр Головин

ровать картинку. – Не мешай.

      – Дай, я посмотрю, – Ксиу нетерпеливо дергала за рукав спутника.

      – На, все равно ничего не увидишь.

      Завладев биноклем, Ксиу долго всматривалась в ряды морских контейнеров, заполнявших палубу уходящего контейнеровоза. Запрыгала, не отрывая бинокль от глаз.

      – Вижу, вижу, вижу, наши денежки поплыли.

      – Что ты там видишь?

      – Четвертый ряд от носа, сверху второй. На, сам посмотри, – протянула спутнику бинокль.

      – Они тут через каждые полчаса идут, вон еще один корабль плывет.

      – Ну и что, этот наш кораблик, – Ксиу надула пухлые губки, – наш, наш. Пусть будет наш. А?

      – Ну, хорошо, пусть будет. Посмотрела, поехали.

      – Шену сказал?

      – По телефону? – Лианг, засунув бинокль в футляр, кинул его на заднее сиденье открытой Хонды. – Нет, конечно. Через неделю сам полечу, там скажу, вместе и встретим. Еще таможню пройти надо.

      – Мы так упаковали, никто в жизни не догадается.

      – Я тоже так думаю.

      – А классно я придумала?

      – Конечно, ты же у меня умница.

      Разместившись в машине пара покинула далеко вдающийся в море мыс близ порта. Обдуваемые теплым ветром с запахом моря ветром, направились в город.

      На скоростной шести полосной дороге они попали в пробку. Остановившись в конце вереницы автомобилей своего ряда, Лианг, привлеченный шумом, успел рассмотреть в зеркало заднего вида, как грузовик с прицепом груженным контейнером смял машину соседнего ряда. Тягач с длинным носом, потеряв управление от столкновения, вывернув колеса, опрокидываясь, влекомый инерцией, боком несся на них сметая все на своем пути. Надвигаясь, увеличивался закрывая небо синей массой контейнера…

      2.

      – Мам, а Андрей штаны школьные порвал.

      – Какие? – Людмила положила тяжелую сумку с продуктами на пол крохотной прихожей.

      – От нового костюма.

      – Андрей! – Из-за шторы высунулась всклоченная голова сына. «Постричь надо совсем зарос», мелькнула мысль при виде своего первенца. – Покажи штаны.

      Андрей с готовностью протянул матери штаны от школьного костюма, мстительно скользнув взглядом по сестренке. Правая штанина на коленке была протерта до ниток, левая разодрана и хранила следы крови от ссаженной коленки.

      – Сильно разбил? Ну-ка, ногу покажи.

      – Домой бежал, споткнулся и вот…, – поспешил уведомить сын, предъявляя на освидетельствование свежую болячку на коленке.

      – Врет! Это он с пацанами в футбол играл и растянулся, – уточнила историю появления ссадины и порванных штанов правдолюбивая сестренка.

      – Сколько раз говорила переодеваться, как со школы пришел. А? Как дала бы!.. – Людмила, скомкав штаны, бросила их в сына, незлобиво добавив, – прибью когда-нибудь. В чем в школу пойдешь? Вот пришью латки на колени, и топай. – Про себя досадовала: «Господи! Да где ж я на вас денег-то наберусь. Новые шестьсот стоят, а в кошельке всего четыреста с мелочью осталось. Завтра еще в школу обоим дать надо». Добавив строгости в голосе, спросила. – Понял?

      Андрей, потупившись, согласно кивнул головой, прижимая к груди скомканные штаны.

      – Ели?

      – Суп доели. – Отрапортовала дочь.

      – Что стоишь истуканом? – Людмила опять обратилась к сыну, не спешившему удалиться, в надежде получить что-нибудь вкусненькое из маминой сумки. – Черные джинсы покажи. Чистые?

      Сняв пуховик, с трудом пристроила на переполненную вешалку. Вытащив из сумки пакеты с картошкой, морковью и луком, сунула в картонную коробку. Подхватив полегчавшую сумку, поставила на кухонный стол. Взяла у сына принесенные джинсы. Обревизовав видавшие виды штаны с заштопанной штаниной, грустно глянула на потупившегося сорванца.

      – Ничего, постираю, завтра в них пойдешь.

      – Мам, это нам? – Олеся, забравшись коленками на стул, показала ванильный творожный сырок, извлеченный из сумки.

      – Да. – Выложив на стол помидоры с огурцами, сунула две сардельки и три куриных окорочка в холодильник. Разложила по шкафчикам подсолнечное масло, вермишель, хлеб. Улыбнулась услышав, как Олеся по лисьи делит сырок, спросила. – Что со школы принесли?

      …

      Людмила проживала с двумя детьми в стандартной комнате, на 3-м этаже общежития коридорного типа. Отгородив часть комнаты шкафом и шторой, обустроила на входе справа подобие прихожки. Слева стол, два подвесных шкафчика над ним и холодильник образовывали некое подобие кухни-столовой с запрещенной электроплиткой на столе. За шторой – ее кровать и двухъярусная детская. Между кроватями – стол и несколько подвесных полок по стенам, собственно, вся мебель жилища. Кухня на этаже была общая, туалет тоже. Душевые, размещенные на первом этаже, имели общую раздевалку и потому было заведено: по четным – мужские дни, по нечетным – женские.

      Общежитие с вахтером на входе ранее принадлежало