Книга Жизни. Дебора Харкнесс

нет. Мы решили сделать это… так, как было принято раньше, – ответил Маркус. – Старомодным образом.

      Все де Клермоны повернулись к Мэтью. У них были застывшие лица.

      – Если уж говорить о том, как было принято раньше… вы пошли вразрез с традициями, – сухо заметила Сара. – Вы уже живете вместе.

      – Видишь ли, Сара, у вампиров другие традиции, – пояснила Фиби. – Маркус спросил, согласна ли я быть с ним до конца его жизни. Я ответила «да».

      – Вот оно что, – озадаченно нахмурилась Сара.

      – Не хочешь ли ты сказать… – Я не договорила, устремив глаза на Мэтью.

      – Я решила стать вампиршей.

      Сияющими счастливыми глазами Фиби смотрела на мужа, с которым собиралась прожить всю вечность.

      – Маркус настаивает, чтобы я сначала привыкла к этой жизни, и только потом мы поженимся. Посему наша помолвка продлится дольше, чем нам хотелось бы.

      Фиби говорила так, словно решила поменять прическу или сделать пустячную пластическую операцию. На самом деле она замахивалась на кардинальную биологическую трансформацию.

      – Я не хочу, чтобы в дальнейшем Фиби о чем-либо сожалела, – тихо сказал Маркус и снова расплылся в улыбке.

      – Фиби не станет вампиршей. Я запрещаю. – Мэтью говорил, не повышая голоса, однако его слова эхом разнеслись по столовой.

      – Твой запрет ничего не значит. Это наше решение: мое и Фиби, – возразил Маркус. – И конечно же, Болдуина, – добавил он, бросая дяде вызов.

      Болдуин загородился ладонями, словно обдумывал сказанное. Мэтью ошеломленно смотрел на сына. Маркус отвечал ему дерзким и вызывающим взглядом.

      – Я всегда хотел, чтобы у меня был традиционный брак, как у деда с Изабо, – сказал Маркус. – Когда дело доходит до любви, то революционером оказываешься ты, Мэтью, а не я.

      – Даже если Фиби и станет вампиршей, это пойдет вразрез с традицией. Из-за опасности бешенства крови ей нельзя будет пить кровь из твоей сердечной вены, – охладил пыл сына Мэтью.

      – А я уверен: дед пил кровь Изабо. – Маркус посмотрел на бабушку. – Я прав?

      – Ты отваживаешься рискнуть, невзирая на то что нам известно о болезнях, передаваемых через кровь? – спросил Мэтью. – Если ты по-настоящему любишь Фиби, то не меняй ее человеческой природы.

      У Мэтью зазвонил мобильник. Он неохотно достал телефон и взглянул на дисплей.

      – Мириам звонит, – сказал он, хмуря брови.

      – Она бы не стала звонить в такое время. Возможно, в лаборатории что-то случилось.

      Мэтью перевел телефон в режим громкой связи, не собираясь скрывать этот разговор от остальных.

      – Да, Мириам. Слушаю тебя.

      – Нет, отец. Это твой сын. Тебе звонит Бенжамен.

      Голос, раздающийся из динамика, был одновременно чужой и знакомый, какими нередко бывают голоса в кошмарных снах.

      Изабо встала. Ее лицо сделалось белым как снег.

      – Где Мириам? – металлическим тоном спросил Мэтью.

      – Чего не знаю, того не знаю, – лениво ответил