Книга Жизни. Дебора Харкнесс

пока дети появятся на свет. А когда нынешние трения с Конгрегацией будут улажены, мы сядем всей семьей и спокойно обсудим создание боковой ветви.

      Маркус был прав. Если создание ответвления освободит нас от необходимости подчиняться Болдуину, такую возможность нужно рассмотреть со всех сторон.

      – Создание боковой ветви сопряжено с ответственностью и обязательствами. Тебе придется вести себя как вампирша и целиком вписываться в роль моей супруги, помогая мне управлять остальными членами семьи. – Мэтью покачал головой. – Ты не приспособлена к такой жизни, и я бы не посмел просить тебя об этом.

      – Ты ни о чем не просишь. Я сама предлагаю. Изабо научит меня всему, что необходимо знать.

      – Изабо первая попытается тебя отговорить. Ты не представляешь, какое чудовищное давление она испытывала, будучи истинной парой Филиппа. Когда отец называл Изабо своим генералом, смеялись только люди. Каждый вампир знал: Филипп говорит сущую правду. Изабо прямыми угрозами, уговорами и лестью заставляла нас выполнять повеления Филиппа. Он мог управлять всем миром, потому что Изабо железной рукой управляла его семьей. Ее решения были окончательными, а наказания за провинности следовали быстро. Никто не смел ей возражать.

      – Звучит многообещающе. И знаешь, не так уж это невозможно, – спокойно отреагировала я.

      – Диана, пойми: это работа без выходных. – (Я чувствовала нарастающее раздражение Мэтью.) – Неужели ты готова отринуть профессора Бишоп, чтобы стать миссис Клермон?

      – Возможно, ты не заметил, но я уже являюсь миссис Клермон. – (Мэтью недоуменно заморгал.) – Мне и так более чем на год придется отказаться от занятий со студентами, лекций, чтения академических журналов и публикации статей, – добавила я.

      – Это временно, – буркнул Мэтью.

      – Ты так думаешь? – удивилась я. – И ты готов пожертвовать своим местом в колледже Всех Душ, чтобы превратиться в мистера Мамашу? Или мы наймем няньку, которая будет возиться с нашими непредсказуемыми и неуправляемыми детьми, пока я читаю лекции и веду ученые споры?

      Молчание Мэтью было красноречивее любых слов. Похоже, до сих пор он вообще не задумывался об этой стороне нашей семейной жизни. Или решил, что я с легкостью жонглера смогу совмещать преподавание и заботу о детях. «Твой типичный подход», – подумала я и сделала новый бросок:

      – Только один раз ты ненадолго сбежал от меня в Оксфорд. Захотелось побыть рыцарем в сверкающих доспехах. Твои нервы тогда были ни к черту. Я понимала твое состояние, потому и простила тебе это бегство. Но все остальные дни нашей совместной жизни мы сообща встречали наши беды. Почему ты считаешь, что теперь этот подход должен измениться?

      – Это не твои беды, – ответил Мэтью.

      – Когда я связала свою жизнь с твоей, они стали и моими бедами. У нас уже есть общая ответственность за детей. Чего ж ты не скажешь, что это не твои дети?

      Мэтью молча уставился на меня. Его молчание затягивалось, и я стала волноваться, не вогнала ли я его в ступор.

      – Более