Тень навеки ушедшего лета. Майя Максимова

обнимая меня за плечи, – по-моему, для Лизы существует только ее карьера. А все остальное – зеркала, в которых отражается ее собственная вселенная. Что поделать, если она росла как принцесса?

      – Тогда я не понимаю, зачем Вы предложили ей руку и сердце. Похоже, Вам не нужны ни ее любовь, ни деньги.

      – Я бы назвал это безысходностью, – он заботливо усадил меня в машину, и на мгновенье я почувствовала себя запертой в железной клетке. Мама, ну почему я делаю такую глупость?

      – Наверно, это тоже издержки возраста, – продолжил Артем, заводя мотор, – когда ты просыпаешься и вспоминаешь, что тебе за тридцать, многие вещи обретают иной смысл.

      – Обычно так рассуждают женщины. Особенно те, у кого не сложилось с личной жизнью. А вам, мужчинам, незачем спешить со свадьбой.

      – Тем не менее, случилось то, что случилось. И, говоря откровенно, я не считаю, что совершил ошибку. Пускай сегодня между нами нет и намека на влюбленность, мы оба извлекли из брака выгоду.

      – А дети? Разве Вам не нужны наследники?

      – У меня есть дочь, – Артем занервничал и чуть резче нажал на педаль газа. «Рендж ровер» чиркнул шинами по бордюру, и я в панике вцепилась ногтями в подлокотник.

      – Пристегнись, – посоветовал мой спутник, – уже ночь, и нам не придется стоять в пробках.

      Попроси меня о чем-нибудь подобном Миша, он бы точно нарвался на неприятности. Но разве я могла возразить Артему? Как примерный ребенок я исполнила просьбу старшего и, запрокинув голову, предалась ощущению полета.

      – Так ты ни разу не была замужем? – спросил он, выждав две или три минуты.

      – Нет, – ответила я без малейшего сожаления, – и совершенно не чувствую себя неудачницей. Уж лучше так, чем постоянно ссориться с мужем.

      – А дети? – в одно мгновенье мы поменялись с ним ролями.

      – По последним данным, возраст идеального материнства – 34 года. Если ученые не врут, у меня еще есть немного времени.

      – И ты уверена, что головоломка сложится как надо? А вдруг ты уже потеряла ее главную деталь?

      – Не знаю. Я не склонна анализировать каждую мелочь. Иначе рискуешь превратить жизнь в теорию. Примерно это сейчас и происходит с Мишей.

      – С тем типом, которого ты бросила в «Андеграунде»? – Артем поморщился, как будто в салоне запахло гнилью, – скажи на милость, почему ты постоянно вспоминаешь этого неудачника?

      В ответ я лишь неопределенно пожала плечами. Действительно, что заставляло меня вновь и вновь возвращаться к Мише? Злость, чувство вины или отвращение к его поступкам? Я лихорадочно искала ответ на свой вопрос, но неизбежно наталкивалась на глухую стену. Мы слишком долго шли с ним по одной дороге, и, вероятно, он превратился в неотъемлемую часть моего сознания. В ту занозу, которую нельзя вырвать из памяти, как бы сильно ты не пыталась освободиться от прошлого. И вот мы навеки переплетены друг с другом – два цветка, тянувшиеся каждый к своему солнцу.

      Раздосадованный моим молчанием, Артем приоткрыл окно и включил музыку. Ворвавшийся в салон ветер буквально опьянил меня весенней