Покаяние пророков. Сергей Алексеев

означал, что обиды больше нет. И выпить ему хотелось, однако просто так, без прелюдии и значительности, для него было несолидно, и он продолжал экзаменовать с наводящими вопросами.

      – Ну так во имя чего революционерка Клара Цеткин провозгласила восьмое марта женским праздником?

      – Если не хочешь со мной выпить, я уйду, – попугал Космач.

      – С тобой хочу. Но мы должны знать, чьи праздники отмечаем… Так вспомнил, что произошло в этот день?

      – Не вспомнил. Давай стаканы!

      – Это праздник женской подлости и коварства. В этот день Юдифь отрубила голову Олоферну.

      – Что за привычка у тебя? Возьмет и все испортит!

      – Это должен знать каждый!

      В доме у него была идеальная чистота и порядок – все, что осталось от его немецкой натуры, – так что пришлось скинуть валенки и надеть старенькие калоши. Старик выставил на стол тарелки с огурцами и помидорами, блюдце с сыром и рюмки, после чего набил яиц на сковородку.

      – Женщина к тебе пришла – вот это праздник! – забалагурил, разливая первач. – Потому ты и прибежал, счастливый! А то придумал – Восьмое марта… Она что, спит?

      – Спит.

      – Значит, притомилась… Как зовут&то?

      – Зовут Вавила Иринеевна, – сдержанно проговорил Космач. – Думаю, фамилию знать не обязательно.

      Это имя было у нее для всех, кроме собственной семьи, родных и некоторых близких единоверцев. Существовало еще одно, первое, с которым она принимала крещение и держала почти что в тайне, – Елена Дмитриевна, поскольку ее отец тоже имел два имени, а еще и прозвище – Скула.

      У старообрядцев из толка странников имена для общего пользования были такие, что без привычки язык сломаешь, и чем хлеще называли новорожденных, тем считалось достойней.

      – Мудрено зовут… Слушай, Николаич! Ты же молодой, а женщины ездят редко. На моей памяти вторая за шесть лет, верно?

      – Да нет, первая…

      – Как же! Первая!.. А помнишь, приезжала из университета? Погоди, сейчас вспомню, как звали…

      – Так это же с работы!

      – Ну да! А чего же она не уехала, ночевать осталась? – Он выпил и подмигнул. – Эта, Вавила Иринеевна, опять из университета или невеста? Если думаешь, я для доноса спрашиваю, не говори.

      – Хоть как не скажу. Суеверный стал, – усмехнулся в бороду Космач. – Спугнуть боюсь.

      – Правильно, дело такое… Откуда будет?

      Все это напоминало допрос, но скрывать от него что-либо сейчас не имело смысла: если он уже в течение шести лет отслеживал всех гостей с Соляной Тропы, знал тайники в доме и ничего особенного не произошло, то, пожалуй, и в самом деле прикрывал его от всех любопытных.

      – Помнишь, рассказывал, как в экспедиции ходил, к старообрядцам?

      Комендант обладал хорошим воображением и профессиональной памятью, все понимал с полуслова, головой покачал.

      – Замечательная история… Так она из лесу пришла?

      У Космача после рюмки на голодный желудок зашумело в голове.

      – Из Красноярского края. Пересекла поперек всю Западную Сибирь, на лыжах, в одиночку и без всякого обеспечения.