Невинные. Джеймс Роллинс

в пророчестве Кровавого Евангелия. Женщины Знания. Следует ли мне понимать, что это не профессор Эрин Грейнджер, как вы изначально заключили во время поисков утраченного Евангелия Христова?

      Леопольд низко склонил голову в извинении.

      – Я слыхал о подобных сомнениях и полагаю, что они могут быть оправданны.

      – Если так, то мы должны отыскать истинную Женщину Знания.

      – Будет сделано.

      Достав из другого ящика серебряную бритву, Иуда порезал кончик своего пальца. Поднес его к мотыльку, созданному его руками из металла и эфемерных крылышек. Одна-единственная сверкающая капля крови упала на спинку творения, впитавшись сквозь отверстия и исчезнув.

      Монах отступил назад.

      – Вы боитесь моей крови.

      Как и все стригои.

      Столетия назад Иуда постиг, что единственная капля его крови смертоносна для всех этих анафемских тварей, даже для обратившихся к служению Церкви, подобно сангвинистам.

      – Кровь – великая сила, не так ли, брат Леопольд?

      – Именно так, – взгляд монаха бегал из стороны в сторону. Должно быть, ему не по себе находиться так близко от того, что может положить конец его несмертельному существованию.

      Иуда завидовал ему в этом страхе. Проклятый Христом на бессмертие, он бы многим пожертвовал, только бы получить шанс умереть.

      – Тогда почему вы не сказали мне, что теперь эта тройка повязана кровью?

      Иуда бережно подвел пальцы под свое создание. Оно встрепенулось на его ладони, пробужденное к жизни его кровью. Крошечные шестеренки зажужжали едва слышно поверх журчания фонтана. Крылышки поднялись, сойдясь над спинкой, а затем снова расправились.

      Монах задрожал.

      – Такое красивое творение ночи, простой мотылек, – изрек Иуда.

      Взмахнув крылышками, автомат вспорхнул с ладони в воздух. Медленно облетел стол, ловя крылышками каждый проблеск света и отражая его обратно.

      Леопольд следовал за ним, явно испытывая желание бежать, но понимая, что делать этого не стоит.

      Иуда поднял ладонь, и мотылек снова легко опустился на кончики подставленных пальцев Иуды. Металлические ножки касались кожи легко, будто паутина.

      – Такой деликатный и все же невероятно могущественный.

      Глаза монаха были прикованы к ярким крылышкам, голос дрожал.

      – Извините. Я не думал, что нужно придавать значение тому, что Рун причастился от археолога. Я… я думал, она не настоящая Женщина Знания.

      – И все же ее кровь струится в жилах Руна Корцы, а в ее – благодаря вашему опрометчивому переливанию – теперь течет кровь сержанта Стоуна. Вы не находите такое совпадение странным? Быть может, даже значительным?

      Повинуясь воле Иуды, мотылек снова взмыл с его пальца и облетел кабинет, порхая в потоках воздуха точь-в-точь, как некогда сам Иуда порхал по бальным залам всего мира.

      Монах сглотнул, сдерживая ужас.

      – Быть может, – промолвил Иуда. – Быть может, эта археолог, в конце концов, и есть Женщина Знания.

      – Я