Когнитивная гармония как механизм текстовой деятельности. Виктория Тармаева

как когнитивное понимание текста представляет коммуникативную и ментальную деятельность, целесообразно проследить процессы «мыследеятельности» [Богин, 2001] при становлении когнитивной гармонии в повествовательном тексте.

      Мыслительному процессу характерна саморегуляция. Речь идет об ориентации интерпретатора в его собственной когнитивной области. Интерпретатор входит во взаимоотношения с возникающими и имеющимися у него метаязыковыми репрезентациями при интерпретации текста. При интерпретации элементы и единицы (событийные), освоенные из предшествующих сегментов текста, а также уже имеющиеся опытные сведения в памяти интерпретатора, представленные в виде метаязыковых репрезентаций, выступают как знание, способное влиять на процесс когнитивного понимания при дальнейшей реконструкции метатекста. Во всех подобных случаях решающая роль принадлежит «мыследействованию» [Кан, 1963; Богин, 2001], которое направлено на упорядочение возникающих и имеющихся метаязыковых репрезентаций, с которыми интерпретатор находится в состоянии адаптивного взаимодействия.

      3.1. «Процессуальная сторона» возникновения когнитивной гармонии в повествовательном тексте

      Знание и его репрезентация – главные проблемы когнитивной науки, формулируемые как вопросы о том, какие когнитивные структуры целесообразны для представления знаний в разуме человека, а также как и какие когнитивные операции осуществляются с целью обеспечения его (человека) разумного поведения [Schank, Kass, 1988]. Когнитологи солидарны в том, что для представления знаний в разуме человека служат ментальные репрезентации и что в процессе осуществления мышления «люди обладают ментальными процедурами» [Thagard, 1996, p. 4–5], которые осуществляют оперирование ментальными репрезентациями.

      Утверждение о «знании» ментальной репрезентации определенного знания предполагает момент обладания этим определенным знанием. Так, высказывание о том, «что некто знает таблицу умножения» подразумевает, «что он умеет умножать любые числа между собой, а потому обладает соответствующим вычислительным навыком и знаниями. Когда говорят, что некто знает правила грамматики, утверждают тем самым, что он знает язык» [Кубрякова, Демьянков, 2007, с. 10]. Однако утверждение о знании определенного «объекта» не предполагает знание ментальной репрезентации этого объекта. «Так, можно сказать: Вася знает русский язык, но ни одного правила русской грамматики сформулировать не может, даже не в состоянии провести школьный разбор по членам предложения; да что там – даже читать и писать толком не умеет» [Кубрякова, Демьянков, 2007, с. 10].

      «Все художественные произведения, создаваемые человеком на естественном языке, являются вербализующими репрезентациями вымышленного мира», поскольку первоначально возникают в сознании автора произведения. Также вербализующие репрезентации представляют собой «плод фантазии» самого писателя: представленный в этих художественных произведениях «фантазийный мир – не существующий в действительности