Пастушок. Григорий Александрович Шепелев

оказалась слишком спортивная. Часть иглы в ней так и осталась. Поняв, что произошло, Женька вся от страха вспотела. Жестом руки предсказав овце криворукой секир-башку, Ася отвезла орущую фигуристку на операцию, надавала Женьке пощёчин и из машины стала звонить старшему врачу на подстанцию. Женька плакала и рыдала. Но всё вдруг как-то замялось. Никто ей даже не предложил писать объяснительную, хоть шутками-прибаутками задолбали просто со всех сторон. К примеру, заведующий сказал, что выдаст ей перфоратор с крепким сверлом, а Ася пообещала проверить крепкость сверла на той самой заднице, из которой у Женьки руки растут. Как всё обошлось, для Женьки осталось тайной. Но она знала, что тайну создала Ася.

      На той же самой неделе вдруг изменилось прежнее отношение Женьки не только к ней, но и к очень многим другим вещам. А произошло вот что. Четырнадцатого марта Женька явилась в Склиф после бурной ночи и отрубилась в комнате отдыха, хоть и кофе выпила много, и все кругом бегали-орали просто как идиоты конченые. Ее разбудила Ася. На ней была некрасивая, ярко-синяя униформа – вместо привычной, зелёной, которая Женьке нравилась. Ей самой накануне всучили синюю, а когда она разоралась, пообещали напомнить шефу про перфоратор. И вот теперь чем-то разозлённая, ярко-синяя Ася её будила, за ногу стаскивая с кушетки.

      – Мы сейчас едем в суд! – орала она, – давай, просыпайся! Ты что, опять с бодунища? Морда – как тумбочка! Вот гляди, дождёшься, напишу рапорт!

      Женька второй ногой оттолкнула Асю. Приняв сидячее положение, начала надевать ботинки.

      – Не с бодунища я! Просто у меня всю ночь болел зуб. В какой ещё суд мы едем? Ты что… ты чего, свихнулась?

      – В Мещанский суд, твою мать! К двум девкам, которых взяли под стражу за экстремизм! Одной из них стало плохо в зале суда! Шевелись, скотина!

      – Какой ещё экстремизм? – недоумевала Женька с развязанными шнурками, когда напарница за руку потащила её к машине, – какие девки?

      Аськины вопли слышали все. И со всех сторон, особенно из диспетчерской, раздавались насмешливые вопросы коллег, почему у Женьки сегодня морда как тумбочка. Стоял полдень. Светило солнце. Осуществляя рискованные обгоны под вой сирены, дядя Володя Женьке рассказывал:

      – Только ты об этом не слышала! Собирался в Макдональдсе молодняк, пацаны и девки. Самому старшему – двадцать. Просто сидели и обсуждали всё то, о чём все сегодня свободно пишут и говорят – воровство чиновников, пытки в тюрьмах, воинственная риторика и так далее. Вдруг подсаживается к ним дядя и говорит: «Я с вами согласен. Готов вложиться финансово, чтоб у нас возникла организация по борьбе с воровским режимом. Давайте-ка снимем офис, напишем некий устав и будем искать сторонников в Интернете». Ты поняла, что это за дядя был?

      – А как можно этого не понять? – с досадой бросила Женька, – хороший дядя. Неравнодушный, ответственный человек. Что ты замолчал? Продолжай.

      – Какая овца, – смертно закатила Ася зелёные демонические глаза под рыжие брови, – Владимир Юрьевич, ради