Горький берег солёного моря. Татьяна Петровна Крылова

сразу за молодыми людьми на террасу вышли двое: пожилой мужчина, прихрамывающий на правую ногу, и девушка одних лет с Анной с волосами цвета пылающего заката.

      Олег сразу узнал гостей. Поклонился мужчине, поднес к губам руку девушки, приветствуя их. Взяв под руку Анну, "помог" ей повернуться лицом к гостям.

      – Матушка, позвольте представить вам графа Лаврентия Анатольевича и Руфину Модестовну.

      Мужчина поклонился, девушка сделала реверанс. Поднявшись, Руфина Модестовна улыбнулась какой-то лисьей улыбкой и произнесла:

      – Ну, зачем же так официально, Олег? Ни к чему Анне (вы ведь не против такого обращения) звать меня по имени отчеству. Пусть привыкает к нашей маленькой забаве и называет меня Маркизой, как и все в здешних краях.

      – Если это не доставит вам неудобства, Маркиза, – отозвался Олег.

      Руфина Модестовна улыбнулась ему немного кокетливо. Потом взгляд ее скользнул по лицу Анны, и девушка совершенно точно поняла, что само ее существование доставляет неудобство Маркизе.

      – Позвольте выразить вам мое восхищение, Анна Трофимовна, – улучив момент, с поклоном сказал граф Лаврентий Анатольевич.

      Анна улыбнулась графу, собралась вновь сделать реверанс, но внезапно обнаружила, что граф на нее уже не смотрит. Взяв Олега за руку, старый граф притянул его к себе и нежно обнял, словно родного сына.

      – Олег! Как долго мы не виделись!

      – Почти два года, Лаврентий Анатольевич.

      Отстранившись от молодого человека, граф с интересом принялся разглядывать его.

      – Почти не изменился. Нет! Совсем не изменился! Все так же хорош собой. И науками все занимаешься? Слышал, что это твоими трудами поместье поднимается. Ну, молодец, молодец. Вот повезло же Леониду! Такой сын замечательный. Не то что мои: двое, а толку ни от кого нет.

      – Помнится, при нашей последней встрече вы хвалили Мелентия.

      – Хвалил. А что еще остается, не могу же я сказать, что все свое состоянию бездельнику передам?

      Олег нахмурился, словно не решаясь задать какой-то вопрос. Но граф понял ход его мыслей и с явной неохотой произнес:

      – Жив, слава Богу, мой Василий, – месяца два назад письмо от губернатора получил. Бедствует, но живет мой блудный сын.

      Олег заметил внезапную перемену в Анне, едва граф упомянул имя своего старшего сына. Не зная, чем объяснить волнение девушки, молодой князь решил отвлечь ее разъяснениями:

      – Василий – старший сын Лаврентия Анатольевича. Уплыл за море, и почти два года не было от него вестей.

      – Нарочно не писал мне! – поспешил добавить граф. – Поссорились с ним, вот и решил вовсе о себе сведений не присылать.

      – А про Юлию ничего неизвестно? – вмешалась в разговор Маркиза.

      Олег уже качнул головой, когда граф вновь заговорил:

      – Как же неизвестно? Губернатор написал, что хозяйка она в большом доме. С Василием дружбу водит. Счастлива, не иначе.

      – Вот как… – с облегчением выдохнул Олег. – Но отчего же сама ничего не пишет?

      – Этого