Мои глаза открыты. Станция «Сибирская». Данила Решетников

отреагировал кулинарный отряд.

      – Лиза?

      – Я никуда не поеду! – звонким, режущим слух криком, отправился исчерпывающий ответ из закрытого санузла.

      Решительным шагом кто-то пустился к уборной и сел у двери.

      – Доча, успокойся! Кто тебя обидел? Кто чего наговорил?

      – Никто! Я просто я не хочу уезжать!

      И тишина. Мама с бабушкой, очевидно, обдумывали дальнейший план действий.

      – Лизонька! – решила взять все в свои руки моя прародительница. – Выходи! Я тут курник твой любимый приготовила. Выходи. Покушаем, и все встанет на места.

      Не встанет.

      – Я никуда не поеду! Я останусь здесь!

      – Доча…

      – Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет…

      * * *

      Я открыла глаза. Или не открыла? Чернота. Как в относительном космосе Альберта Эйнштейна. Это у меня так невыносимо грязно или свет кто-то рубанул? В попытке выяснить истинные причины, я наощупь отыскала защелку и резко, точно передергивая затвор старой, как жизнь, винтовки, откинула ее в сторону. Дверь слегка приоткрылась, образуя тонкую щелку. Струйка белого света облила, висящий за моей спиною, рулон туалетной бумаги. «Я провела ночь с унитазом», – высмеивая собственный опыт, заключила я на автомате. Если, конечно, глаза не обманывают или очередной правдивый сон мне не снится. Или правдоподобный? Прекратив жалкие бессмысленные раздумья, я с силой толкнула дверь и едва не ослепла. «Чем дольше ты не поднимаешь веки, тем ярче кажется освещенное окружение», – прочла я совсем недавно на одном из познавательных форумов.

      Мне с удивительной легкостью в мышцах, удалось привстать на обе ноги, а затем и вовсе выйти за порог туалета с наполовину опущенными ресницами. «Ну и ну», – мелькнуло в моей свежей, по ощущениям, голове. Выспалась. Ничего не болит. Настроение под стать феерии от выигрыша в лотерее. В общем, такое чувство, что спала я никак не в стенах скромного санузла городской высотки, а в каком-нибудь домике класса «Люкс», в гордом одиночестве пришвартованного к лазурному берегу.

      Прослезившись после двух невольных зевочков, я миновала спальню. Оттуда доносилось слабое сопение. Его я ни с чем не спутаю. Аккуратно, вытянув, как жираф, из-за косяка свою голову, я увидела там, лежащую поперек огромной кровати и закутанную как мумия в одеяло, маму, которая, либо вследствие моего вечернего зажигательного перфоманса, либо ряда других причин, сегодня никуда не пошла. Но, скорей всего, первое. Я прониклась глубоким страхом и решила, что будить ее мне не стоит. Во избежание…Да – да. Именно. Поэтому я без лишнего шума, на цыпочках, дотащила свое тело до комнаты с угловым диваном.

      Вещи были разбросаны по полу. Я взяла джинсы за одну из штанин и подняла прямо перед собою. Все еще влажные. Лежат ровно так, как я их вчера оставила. «Мда», – расстроенно издали мои уста, подводя итог, и мне пришлось молча искать в гардеробе сухие вещи. Это не то. Это тоже. Я отбрасывала все элементы светлой одежды, опасаясь замарать их пасмурным сентябрем. На секунду мне показалось, что подходящий вариант найти