Гормон счастья и прочие глупости. Екатерина Вильмонт

было тогда хуже всех, и с горя я довольно быстро выскочила замуж. Муж был начинающим бизнесменом, потерпел крах и решил, что ему необходимо учиться в Америке. К моменту отъезда я как раз собиралась родить. Разумеется, я с ним не поехала. А когда он вернулся, Польке было уже два года. Мы прожили вместе три месяца и разошлись. От любви остались только воспоминания. Но он тем не менее всегда мне помогал, а когда Полька подросла, стал с ней общаться, и я этому не препятствовала. Он давно женился на вполне приличной женщине, других детей у него нет, он любит Польку. Каждое лето берет ее с собой на отдых за границу, и они хорошо ладят. Его мать, Полькина бабка, обожает внучку. Так что дочка у меня не обделена любовью. Но двум кандидатам в мои мужья она устраивала такие концерты, что они быстро охладели ко мне. А вот Женя, Евгений Николаевич, сумел как-то расположить ее к себе, они быстро привязались друг к дружке, и теперь даже порой дружат против меня.

      – Мам, я тебе псевдоним придумала!

      – Воображаю!

      – Ну и зря! Очень даже клевый псевдоним. Полина Брон.

      – Как?

      – Полина, ну это в честь меня, а Брон – кусочек от Брониславы. Чем плохо?

      – Знаешь, мне нравится! – обрадовалась я. – Здорово! Полина Брон! Ой, Полька, если б ты знала, как я боюсь!

      – Не бойся, остальные должны больше бояться.

      – Какие остальные?

      – Ну Веня, и Гордиенко особенно. Ты ведь можешь все провалить, но они же не боятся! Значит, и тебе бояться не нужно.

      – Ну вот, все как вы просили, теперь вас родная мать не узнает, – смеясь, сказала парикмахерша.

      – Это точно, – пролепетала я, во все глаза глядя в зеркало. Оттуда на меня смотрела какая-то совсем дикая женщина. Мои гладкие темно-русые волосы, которые я обычно затягиваю в аккуратный пучок, теперь висели длинными, туго завитыми спиралями двух цветов – золотистого и темно-каштанового.

      – Ну как?

      – Н-не з-знаю… – заикаясь, ответила я. – А эта завивка долго продержится?

      – Долго, не волнуйтесь, – ответила она, думая, что успокаивает меня.

      – А цвет… скажите, можно будет потом покраситься в прежний цвет, через месяц?

      – Покрасим, не волнуйтесь. Это вы решили внешность поменять на время отпуска?

      – Именно. А то у меня на работе не поймут…

      – Не волнуйтесь. Вернем вам прежний образ, хотя, честно говоря, так вы во сто раз интереснее. В вас что-то такое появилось…

      – Дикое, да?

      – Не то чтобы дикое, но экзотическое.

      – Да уж, экзотики хватает. Сюда, наверное, подойдут крупные серьги.

      – Конечно! А хорошо бы еще браслеты… И знаете, советую еще позагорать в солярии.

      – Да я на юг еду…

      – Два сеанса не помешают.

      – Я подумаю, спасибо.

      – Вы зря так настороженно отнеслись. Увидите, у вас теперь все переменится в жизни. Поверьте мне, уж я знаю!

      Из парикмахерской я поехала к Гордиенко. Он сам открыл мне:

      – Вы к кому?

      – Юрий Митрофанович!

      – Броня, вы? Что вы с собой сделали? Совсем другая… Но, черт побери, это интересно!