Иррационариум. Толкование нереальности. Далия Трускиновская

трудоустроены, прописаны, – без прописки на такой завод не устроишься, – значит, с документами у граждан все в порядке. Дай разнарядку по первым отделам – в миг близнецов найдут, или по паспортному столу проверяй. Это ж какая особая примета – близнецы. Тем более, другие приметы, возраст известны. Фигня какая-то выходит. Что-то опять не так».

      Дмитрию стало не по себе. Он внимательно посмотрел на одного, затем на другого. «А может, я их не за тех принимаю?» Впрочем, за кого он их сейчас принимал, он сам себе сказать не мог. За несчастных людей? Но это к делу не подошьешь.

      Он вспомнил герыну историю. Ни фига себе – человек повесился. И органы их повязали, а теперь выпустили. А они ко мне, на рассвете, торопились, что ли? Стоп. А как они меня нашли?

      – Мой адрес вам был известен?

      Молчание. Смотрят чуть ли не в рот, будто силятся понять, что же он от них хочет?

      – Как вы нашли меня?

      – Ты нас увидел.

      Час от часу не легче. Как будто это что-то объясняет, что я их увидел.

      – Это вчера, в пивбаре? Что ж тут такого? Посмотрел – и увидел.

      – Нет. Не посмотрел. Увидел.

      – Невидимки вы, что ли?

      Дмитрию подумалось, что эти двое, наконец, начали свою игру. Нездоровый какой-то разговор пошел. «Да, еще немного, и я поплыл. Надо как-то гнуть своё».

      – Ну, раз так – надо произвести некоторые следственные действия.

      Близнецы молчали и не возражали. Их молчание было, пожалуй, лучше, чем слова.

      – Предлагаю, раз документов у вас нет, пройти…

      Дмитрий хотел по привычке произнести «в отделение», но спохватился:

      – К вашему месту жительства. Дорогу указать, надеюсь, сможете?

      Те кивнули.

      Они пересекли микрорайон и вышли к реке. По железнодорожному мосту перешли на другой берег, в частный сектор. Близнецы шли молча, скорым шагом. Чувства Дмитрия обострились, как при выезде на задание. Подумалось: это всё оттого, что в дело замешано КГБ, а он где-то внутри плетущейся чужой интриги. Черт его знает – то ли эти двое уже действуют по указке органов, то ли не по указке, а в качестве живца – но это чепуха, я-то зачем им нужен? Или я в качестве живца, но для чего?

      Переплетение коротких, поросших бурьяном улиц вело вверх, на холм, за которым города уже не было.

      «Уверенно ведут. А прикидываются чуть ли не иностранцами». Он споткнулся и, чертыхнувшись, приостановился – глянуть на ту колдобину. Близнецы выпали из поля зрения, и он подумал с недоумением: «А за какими это я уликами пру?»

      Профессия накладывает на людей отпечаток. Человеку, заматеревшему на раскрытии преступлений и работе со всяко-разными подонками общества, свойственно видеть в любом встречном, будь то незнакомец в очереди, или бывший одноклассник, или коллега по работе, преступника. Что-то заставляет думать, что не-преступников не бывает. Это как в больнице: через час стояния в очереди мерещится, будто все люди в мире – больны, здоровых не бывает.

      Одни оперативные работники вытесняют этот психологический комплекс рассуждением, что мол, раз взяли – значит, есть за что. «У нас ни за что не сажают». Наверное, пресловутая презумпция невиновности и создана для борьбы