Русский исторический анекдот: от Петра I до Александра III. Сборник

рублей.

      Недели через две Костров явился к Шувалову.

      – Не стыдно ли тебе, Ермил Иванович, – сказал ему с укоризною Шувалов, что ты променял дворец на кабак?

      – Побывайте-ка, Иван Иванович, в кабаке, – отвечал Костров, – право, не променяете его ни на какой дворец! [35, с. 54.]

      Раз после веселого обеда у какого-то литератора подвыпивший Костров сел на диван и опрокинул голову на спинку. Один из присутствующих, молодой человек, желая подшутить над ним, спросил:

      – Что, Ермил Иванович, у вас, кажется, мальчики в глазах?

      – И самые глупые, – отвечал Костров. [82, с. 138.]

      Однажды в университете сделался шум. Студенты, недовольные своим столом, разбили несколько тарелок и швырнули в эконома несколькими пирогами. Начальники, разбирая это дело, в числе бунтовщиков нашли бакалавра Ермила Кострова. Все очень изумились. Костров был нраву самого кроткого, да уж и не в таких летах, чтоб бить тарелки и швырять пирогами. Его позвали в конференцию.

      – Помилуй, Ермил Иванович, – сказал ему ректор, – ты-то как сюда попался?..

      – Из сострадания к человечеству, – отвечал добрый Костров. [96, с. 162.]

      Он жил несколько времени у Ивана Ивановича Шувалова. Тут он переводил «Илиаду». Домашние Шувалова обращались с ним, почти не замечая его в доме, как домашнюю кошку, к которой привыкли. Однажды дядя мой <И. И. Дмитриев> пришел к Шувалову и, не застав его дома, спросил: «Дома ли Ермил Иванович?» Лакей отвечал: «Дома; пожалуйте сюда!» – и привел его в задние комнаты, в девичью, где девки занимались работой, а Ермил Иванович сидел в кругу их и сшивал разные лоскутки. На столе, возле лоскутков, лежал греческий Гомер, разогнутый и обороченный вверх переплетом. На вопрос: «Чем он это занимается?» – Костров отвечал очень просто: «Да вот девчата велели что-то сшить!» – и продолжал свою работу. [49, с. 26.]

      Костров хаживал к Ивану Петровичу Бекетову, двоюродному брату моего дяди. Тут была для него всегда готова суповая чаша с пуншем. С Бекетовым вместе жил брат его Платон Петрович; у них бывали: мой дядя Иван Иванович Дмитриев, двоюродный их брат Аполлон Николаевич Бекетов и младший брат Н. М. Карамзина Александр Михайлович, бывший тогда кадетом и приходивший к ним по воскресеньям. Подпоивши Кострова, Аполлон Николаевич ссорил его с молодым Карамзиным, которому самому было это забавно; а Костров принимал эту ссору не за шутку. Потом доводили их до дуэли; Карамзину давали в руки обнаженную шпагу, а Кострову ножны. Он не замечал этого и с трепетом сражался, боясь пролить кровь неповинную. Никогда не нападал, а только защищался. [49, с. 26.]

      Светлейший князь Потемкин пожелал видеть Кострова. Бекетовы и мой дядя <И. И. Дмитриев> принуждены были, по этому случаю, держать совет, как его одеть, во что и как предохранить, чтоб не напился. Всякий уделил ему из своего платья кто французский кафтан, кто шелковые чулки и прочее. Наконец при себе его причесали, напудрили, обули, одели, привесили ему шпагу, дали шляпу и пустили