Курганник. Николай Немытов

да! – Лиза перевела дух. – Что-то я поторопилась.

      Она вытерла пальчиками слезы и улыбнулась Зотову, глотая обиду. Макар понимал ее чувства, но от Виктора это ускользнуло.

      По мнению Ковалева, вечер удался. Макар принялся рассказывать о службе, о Мурманске и спасательной бригаде Северного флота, в составе которой находился их родной «Алдан» – спасательное судно ледокольного типа, построенное в Швеции. Однако надежды провести ночь с красавицей Любой пошли прахом. Когда он провел девушку до дома и уже пустил слюнки, напала странная сонливость.

      Люба тихо рассмеялась, когда он обнял ее за талию и потянулся с поцелуем, а попал в шею.

      – Перестань. Ты валишься с ног. – Девушка пыталась отстраниться, но из объятий не вырывалась. Такая желанная, манящая, теплая.

      – Но ведь не упал, – возразил Виктор. – А если даже упаду, то только с тобой, обворожительная.

      В сумраке ночи ее темные глаза превратились в огромные очи с прелестным изгибом век.

      – А силенок хватит? – спросила она, и Виктору показалось на мгновение, что в его объятиях взрослая опытная женщина, прикасаться к которой – страшное кощунство. Невольно вспомнились слова Зота: девушки в Гострой Могиле непростые.

      Ковалев отступил, но Люба почувствовала настроение ухажера, обняла его за шею и произнесла привычным голосом:

      – Все вы объясняетесь в любви, а потом сбегаете к таким, как Лизка.

      Девушка испытующе посмотрела на Виктора в упор. И от этого взгляда душа ушла в пятки – показалось, что бестия в юбке читает его мысли, понимает порывы и желания.

      – Да ладно. – Он старался казаться беспечным. – Что Лизка по сравнению с тобой. К тому же она девушка Макара.

      – Болячка она его. Болячка на всю голову, – вздохнула Любовь. – А тоже ведь в любви клялся.

      Ковалев рассеянно моргнул:

      – Кому клялся?

      – Мне и клялся.

      – И… ушел к Лизке?

      – Ага. Ушел.

      – Дурак.

      – Его проблемы. Макара жаль. Лизка ведь порченая.

      – В смысле?

      – Вы, мужики, действительно дураки, – вздохнула Люба. – Лет пять назад она поступила в университет – учительницей русского решила стать. А в городе, да еще в студенческой общаге, соблазнов много. Вот и пошла сестренка по рукам.

      Виктор хохотнул:

      – Ее можно понять – девочка вырвалась на свободу… Так погоди! Она тебе сестра?

      – Ага. Родная. Мать как узнала, что доченька натворила, сразу слегла, а вскорости… не стало мамы.

      – Бедная ты моя. А отец?

      – Да что отец. Первый сварщик на селе. Почет, уважение, потому не может никому отказать, когда наливают, а наливают часто. – Девушка махнула рукой: да чего говорить. – Лизка после учебы явилась – не запылилась. Ну, колхозу учитель-то нужен. Дали ей домишко. Тут Макар ее и заприметил.

      – Бедная, бедная девочка. – Виктор прижал девушку к себе.

      – Эй-эй. Я бедная, но не беззащитная.

      – Какая девушка! Я не хочу выглядеть лжецом, как… как некоторые. Но я тебя ни на кого не променяю.

      – Посмотрим.

      Она