Наша фабрика. Андрей Дудко

ажиотаж. Несмотря на то, что экскурсанты были здоровые, они переоделись в купальники и выстроились возле купели. В маленьком бассейне отмокал худенький бородатый мужичок. Женщины по очереди к нему ныряли, и он каждую молчаливо истачивал взглядом. На выходе они крестились и восторгались купанием.

      Втянув живот, Дышло прыгнула в купель, и мужичок взвился в поднявшейся волне.

      – Ой, простите, – сказала поэтесса, суча под водой руками и ногами.

      Он не ответил, продолжая угрюмо мучить глазами ее наготу. Времени было мало, и Дышло постаралась сосредоточиться на ощущениях, но в ванне сидел мудрец, над головой нависала очередь, – чувства проходили мимо. Поэтесса запомнила только, что вода была очень чистой и холодной. Она снова втянула живот, выбралась из купели и сказала:

      – Очень чистая и холодная вода.

      Завернулась в полотенце, поднялась на холм и оттуда огляделась. Очередь тучных тел лежала в лесу сморщенным червем и медленно всасывалась в церковку купели. Вдаль убегала ЛЭП, широкой просекой распарывая чащу. На холме было хорошо и одиноко. Дышло вытащила из сумки блокнот и настроилась на стихотворение.

      Святой источник

      Взаправду свят,

      В нем лечатся

      И стар, и млад.

      Купель раскрылась

      Чудной водой,

      Для пилигримов

      Звуча трубой.

      Рука по привычке снимала экспромт, так же, как многократно делала это раньше, но Дышло впервые почувствовала сопротивление рождающимся словам. После каждой строчки она медлила, гадая, что же идет не так. Стихотворение выходило легковесным и глуповатым. Поэтесса задумывалась о том, что надо бы зачеркнуть плохие стихи, но рука все равно продолжала писать, потому что раньше никогда не исправляла написанное.

      – Ну и глупость, – сказала Дышло и перечитала. – Ну и ерунда.

      Ведь всегда такие стихи писались, подумала она. Для газеты пойдет. Но для себя? Они же неправильные!

      На холм взбирались покрытые гусиной кожей голые женщины. Еще издалека они заметили блокнот в руке поэтессы и обрадовались. У Дышло желания демонстрировать им произведение не было. Она положила блокнот в сумочку и озорно пританцевала, чтобы рассеять их внимание. Это не спасло.

      – Написала? – спросили у нее.

      – Написала, – не смогла она соврать.

      – Читай.

      Они повесили полотенца на плечи и выстроились в ряд. Поэтесса нехотя вынула блокнот и зачитала. Реакция была такой же, как и на прошлые стихи. Хлопнуло несколько аплодисментов, блики радости осветили группу.

      – Шедевр, – безапелляционно сказала Дуванчик.

      – Прекрасные, удивительные строки, – согласилась с ней Бенько.

      Поэтессе их интонация показалось несколько натянутой. Она решила, что подруги хвалят просто по привычке. Неискренние комплименты еще больше подавили ее.

      4

      Спустившись с солнечного балкона, экскурсия поехала дальше.

      Ребенок