Лабиринт призраков. Карлос Руис Сафон

начинает согреваться.

      – Вам лучше? – спросил капитан.

      Он кивнул.

      – Я не собираюсь выяснять, как вы очутились на моем судне, а тем более спрашивать, что вы не поделили с этой канальей Фумеро, но советую держать ухо востро.

      – Я и так стараюсь, поверьте. Судьбу трудно обмануть.

      Арраэс вручил ему сумку. Фермин заглянул внутрь и обнаружил сложенную сухую одежду, размеров на шесть больше, чем он носил, и немного денег.

      – Почему вы делаете это, капитан? Ведь я лишь нелегальный пассажир, втравивший вас в серьезные неприятности…

      – Мне так захотелось, – отозвался Арраэс, и Бермехо энергично кивнул, выражая свое согласие.

      – Не знаю, как вас отблагодарить.

      – Меня устроит, если вы больше не будете тайком забираться на мой корабль. Давайте, переодевайтесь скорее.

      Арраэс и Бермехо подождали, пока Фермин снимет промокшие лохмотья, и помогли облачиться в старую морскую форму. Прежде чем расстаться с потрепанным пиджаком, Фермин обшарил карманы и вытащил письмо, которое бережно хранил долгие месяцы. Морская вода смыла чернила, превратив конверт в мокрый комок бумаги, расползавшийся под пальцами. Фермин закрыл глаза и заплакал. Арраэс и Бермехо в замешательстве переглянулись. Капитан положил руку на плечо Фермина.

      – Не принимайте близко к сердцу, молодой человек, худшее уже позади.

      Фермин покачал головой:

      – Дело в другом… совсем в другом.

      Двигаясь, как в замедленной съемке, он оделся и положил обрывки письма в карман новой куртки. Заметив, что благодетели смотрят на него с тревогой и огорчением, вытер слезы и попытался улыбнуться.

      – Простите меня.

      – Вы совсем отощали, – сочувственно произнес Бермехо.

      – Издержки военного времени, – пожал плечами Фермин, стараясь, чтобы голос звучал бодро и жизнерадостно. – Но теперь, когда в моей судьбе наступают перемены, я предвижу в грядущем сытую и созерцательную жизнь, в которой буду нагуливать жирок и перечитывать шедевры поэзии золотого века. Через два дня стану круглым, как буек, наевшись морсильи и бисквитов с корицей. Честное слово, при благоприятных обстоятельствах я набираю вес быстрее оперной примы.

      – Верим на слово. Вам есть куда пойти? – поинтересовался Арраэс.

      Фермин, облагороженный новым мундиром капитана без корабля и ощущавший приятное тепло в желудке от теплого вина, энергично закивал.

      – Вас ждет женщина? – спросил Арраэс.

      Он печально улыбнулся:

      – Ждет, но не меня.

      – Значит, письмо предназначалось ей?

      – Да.

      – Ради этого вы рисковали жизнью, возвращаясь в Барселону? Просто чтобы передать письмо?

      – Она стоит того. И я обещал близкому другу.

      – Он умер?

      Фермин опустил голову.

      – Некоторые вести лучше не сообщать, – заметил капитан.

      – Клятва есть клятва.

      – Как давно вы ее дали?

      – Год