Воронья дорога. Иэн Бэнкс

извлекли электрокардиостимулятор. Как я уже говорил, в моем роду такие вещи случаются.

      Глава 2

      То были дни радужных перспектив; и мир был очень мал в ту пору, и в нем еще жило волшебство.

      Он рассказывал детям удивительные истории. О Тайной Горе и о Звуке, Который Можно Увидеть. О Лесе, Утонувшем в Песке, и Деревьях из Окаменевшей Воды. О Медленных Детях, и о Волшебном Пуховом Одеяле, и об Исхоженной-Изъезженной Стране. И дети верили всему. Они узнавали о далеких временах и давно исчезнувших местах, узнавали о том, кем они были и кем не были, о том, кем они станут и кем не станут.

      Тогда каждый день был неделей, каждый месяц – годом. Сезон был десятилетием, а год – целой жизнью.

* * *

      – Пап, а миссис Макбет говорит, что Бог есть, а ты попадешь в дурное место после смерти.

      – Миссис Макбет – идиотка.

      – Не, пап, она не идиотка. Она учительница!

      – Нет такого слова «не», а есть слово «нет»… То есть у слова «не» другие значения.

      Он задержался на тропе и повернулся взглянуть на мальчика. Остановились и другие дети, они ухмылялись и хихикали. Все уже почти добрались до вершины холма и теперь находились чуть выше верхней границы произрастания леса, установленной Комиссией лесного хозяйства. Отсюда виднелась пирамида из камней: горб, подпирающий горизонт.

      – Прентис, – сказал отец, – человек может быть и учителем, и идиотом. Он даже может быть и философом, и идиотом. А бывают политики-идиоты… Сдается мне, других политиков и не бывает. Даже гений может быть идиотом. Миром правят сплошь идиоты. Идиотизм – не очень серьезная помеха в жизни и в профессии. Иногда это явное преимущество, даже залог успеха.

      Дети хихикали.

      – Дядя Кеннет, – прощебетала Хелен Эрвилл, – а наш папа говорит, что вы коммуняка.

      Ее сестренка, стоявшая рядом на тропе и державшая ее за руку, пискнула и прижала холодную ладошку ко рту.

      – Да, Хелен, твой папа абсолютно прав, – улыбнулся он. – Но только в пейоративном смысле, к сожалению, а не в смысле практическом.

      Дайана снова пискнула и, хихикая, отвернулась, пряча лицо. У Хелен на мордашке отразилось недоумение.

      – Пап, а пап, – затеребил Прентис отцовский рукав. – Пап, миссис Макбет – учительница, правда учительница. И она сказала, что Бог есть.

      – Да, пап, мистер Эйнсти тоже так говорит, – добавил Льюис.

      – Я имел удовольствие беседовать с мистером Эйнсти, – сказал старшему мальчику Кеннет Макхоун. – Он считает, мы должны были послать войска во Вьетнам, чтобы помочь американцам.

      – Пап, он тоже идиот? – отважился задать вопрос Льюис, разгадав кислую мину на отцовском лице.

      – Безусловно.

      – Так, значица, Бога нету, мистер Макхоун?

      – Да, Эшли, Бога нет.

      – А как насчет вумблов, мистер Макхоун?

      – Это еще кто такие, Даррен?

      – Вумблы, мистер Макхоун. Уимблдонские вумблы. – Даррен Уотт держал за руку младшего брата Дина, а тот таращился на Макхоуна; казалось,