Воронья дорога. Иэн Бэнкс

у нее инфаркт, – кивнул я. – Лет пять назад. Ей поставили электрокардиостимулятор.

      – А может, она на лестницу залезла, тут и случился инфаркт? – предположил Дин.

      Эш пнула его в голень.

      – У-у-ы! – взвыл он.

      – Извините, ваша чувствительность, – сказала Эш. – Но я повторю: мы правда очень соболезнуем. Прентис, – оглянулась она, – я не вижу Льюиса. Он что, не смог приехать?

      – Он в Австралии, – вздохнул я. – Все шутки шутит.

      – А-а, – кивнула Эш и улыбнулась краем рта. – Какая жалость.

      – Для австралийцев – пожалуй, – сказал я.

      Лицо Эш сделалось печальным, даже жалостливым.

      – Ах, Прентис…

      Дин пихнул сестру в спину рукой – не той, что тер свой подбородок.

      – Слышь, так че там с тем чуваком, ну, с которым в Берлине столкнулась в джакузи? Обещала же рассказать.

      – А, да… – Эш перестала хмуро смотреть на брата и стала хмуро смотреть на меня. Она глубоко вдохнула, медленно выпустила воздух из легких. – Скажи-ка, Прентис, как ты насчет кружечку пропустить?

      – Да неплохо бы, пожалуй, – ответил я. – Но нас вроде в замок звали помянуть. – Я пожал плечами: – Сегодня вечером?

      – Договорились, – кивнула Эш.

      – Джакузи? – Я посмотрел на Дина, затем на Эш. – Берлин?

      Дин ухмыльнулся и кивнул.

      – Ладно, Прентис, – сказала Эш, – увидимся. И я тебе расскажу одну историю, грязную, но потрясную. К восьми в «Якобите», годится?

      – В самый раз, – кивнул я и, подавшись вперед, легонько толкнул ее. – Что за джакузи?

      Я заметил новое выражение на лице Дина, услышал новый звук, затем увидел, как взгляд Эшли сместился с моего лица: теперь она смотрела куда-то мне за спину, над левым плечом. Я медленно повернулся.

      С визгом тормозов к крематорию подъезжал автомобиль; палая листва кружилась за ним в воздухе. Это был зеленый «ровер», и шел он на добрых шестидесяти. Должно быть, раза в три перекрыл последний рекорд скорости, поставленный на этой территории. И двигалась машина курсом примерно на нас, и расстояние, пригодное для безопасного торможения, быстро сходило на нет.

      – Это не доктора ли Файфа тачка? – спрашивал Дин, пока Эш хватала меня за рукав и тащила назад.

      «Ровер» перестал выть двигателем, клюнул носом и затряс задом; протекторы его шин пытались вгрызться во влажный асфальт.

      – А я думал, у него «орион», – пробормотал я, давая Эшли оттащить меня, заодно с Дином, мимо зада машины дяди Хеймиша на траву.

      Вся толпа возле крематория теперь смотрела, как зеленый «216-й» скользит в считаных сантиметрах от лобового столкновения с эрвилловской «бентли» восьмой модели. Покрышки наконец зацепились за асфальт. Доктор Файф – и правда, это был он – соскочил с водительского сиденья. Все такой же маленький, толстый и усатый, только сегодня физиономия красная и вытаращены глаза.

      – Стойте! – завопил он, хлопая дверцей машины и со всех своих коротеньких ножек устремляясь к входу в часовню. – Стойте! – выкрикнул он снова, уже, пожалуй, без необходимости,