И расставил Паук свои сети. Инесса Давыдова

мужа, ни ее. Информация о его месте работы – фальшачок. Ребята ездили по адресу ее регистрации, соседи сказали, что она давно там не живет.

      – Когда человек устраивается на работу в органы, разве он не проходит проверку?

      – Проходит. Судимости у нее не было, а для более детальной проверки ее документы даже не успели послать, – ответил майор и встал около доски. – Я все искал нестыковки здесь, а оказывается, дело в ненадежном свидетеле.

      – Ты сказал, что в день происшествия покупать еду для всего отдела была очередь Сорокиной. Она несла коробки или пакеты с едой?

      Майор задумался и покачал головой.

      – Нет, ни пакетов, ни коробок у нее в руках не было. Она вбежала в здание только с сумочкой в руках.

      – Может, она их уронила, когда увидела Архангельского в машине?

      Терентьев открыл увесистую папку с фотографиями с места происшествия и начал просматривать.

      – Нет, – отбросил он последнюю фотографию. – Ни пакетов, ни сумок.

      – Так куда она ездила в рабочее время, если не за едой?

      – Хороший вопрос. – Майор схватился за голову. – Как я не учуял ее фальшь!

      Он закурил, встал у окна, в задумчивости посмотрел на служебную стоянку, швырнул зажигалку на стол и засунул руки в карманы брюк. Майор был на нервах, но Герман все же решился озвучить свою очередную идею:

      – Неплохо было бы провести следственный эксперимент.

      – Ты о чем? – Майор прищурился.

      – Ты – в коридоре, как в тот день, Долгин – на стоянке. Нужно выстрелить из пистолета полковника внутри аналогичной машины. А ты, лейтенант, и все, находящиеся в здании, попробуете опознать звук выстрела.

      – Следственный эксперимент уже был, – напомнил Михаил.

      – С выстрелом? – уточнил Герман.

      – Нет, просто каждый занял свое место, как в день происшествия, следователи проходили по этажам, устанавливали маршруты передвижений каждого сотрудника и вели опрос о взаимодействии с полковником. Никто не сомневался, что полковник застрелился. Мы пытались выяснить, в каком он пребывал настроении.

      – Так ты поможешь с экспериментом? – Герман выжидающе посмотрел на Терентьева. – Сам же посеял сомнения в том, что это самоубийство.

      – Хорошо, я запрошу у начальства разрешение на следственный эксперимент… но прошла неделя.

      – Попробовать стоит. – Герман взглянул на часы. – Сегодня у нас еще адвокат, мать полковника и вдова.

      – Адвокат сегодня с нами встретиться не сможет, я ей звонил из канцелярии. Мать полковника еще не пришла в сознание. А вдова-то тебе зачем?

      – Жены знают все, – многозначительно выдал Герман.

      – Ну, тогда нам надо поторопиться, она завтра уезжает к сестре в Екатеринбург. Подождешь в машине? – Терентьев протянул Герману ключи от своего автомобиля. – Я к начальству.

      – Он же сказал нам обоим зайти…

      – Сказал, но если мы зайдем вдвоем, разговор затянется, а нам сейчас каждая минута дорога.

      ***

      Следователи ждали встречи с Елизаветой