И расставил Паук свои сети. Инесса Давыдова

и пособий. Это место как проклятое. Работы много, платят мало. Но она согласилась.

      – А в окладе она сильно потеряла? – спросил Герман.

      – Да почти в два раза.

      – А когда она устроилась? – продолжал наседать Герман.

      Зашуршали бумажки. Елена Михайловна уткнулась в личное дело бывшей сотрудницы.

      – Восемнадцатого апреля этого года.

      – Спасибо за помощь, Елена Михайловна. – Майор взял протянутый ему листок бумаги с адресом.

      В коридоре он спросил Германа:

      – Отчего такой интерес к Сорокиной? Я ее сам допрашивал, она вне подозрений.

      – Да странно как-то, – задумчиво ответил Герман и замедлил шаг, – приходит сама, без рекомендации, говорит, что от кого-то узнала про вакансию. Когда ей отказывают, устраивается на непрестижную должность с маленькой зарплатой… С ее-то резюме. Увольняется через неделю после происшествия, причиной называет болезненное состояние. Но кто увольняется, чтобы лечиться? Скорее оформляют больничный. Тем более психологическая травма была нанесена в рабочее время. Ну, и по времени, как-то все скоропостижно – устроилась восемнадцатого апреля, двадцать второго ЧП, а двадцать девятого увольняется.

      – Ну, не знаю… По мне, так все очень легко объясняется: женщина искала работу, но опоздала, вакансия занята, и решила устроиться хотя бы на должность рядового бухгалтера, пока подыскивает что-то более подходящее. А далее, практически у нее на глазах человек совершает самоубийство, тут кому угодно крышу сорвет. Она понимает, что эта работа не для нее, и увольняется.

      Напарники вернулись в кабинет майора.

      – Надо назначить ей встречу. Проведем повторный допрос, может, что вспомнит, а не вспомнит, дружно помашем ей вслед и будем дальше копать.

      Майор скривился, но спорить не стал, набрал номер мобильного бывшего бухгалтера. На звонок не ответили, и он набрал номер домашнего телефона. Услышав снова длинные гудки, нахмурился.

      – Не отвечают.

      – Наберешь еще раз после шести, может, все просто: муж на работе, а она лежит в больнице…

      В кабинет заглянул Софиев. Вопросительно посмотрел на Терентьева, перевел взгляд на Германа.

      – Софиев Роман Петрович, – официально представил его Михаил. – В момент происшествия находился в комнате для допросов с задержанным Роговым.

      В отличие от майора Софиев носил костюм, будто вторую кожу. От него исходил устойчивый аромат мужского парфюма. Герман подметил аккуратный вид парня и его идеальную стрижку.

      – Выходит, вы последний, кто видел полковника живым?

      – Выходит, так. – Софиев заерзал на стуле.

      – Опишите встречу с полковником и все, что ей предшествовало. Любая мелочь годится, – попросил Герман.

      – Я в тот день охранял Рогова. Он долго беседовал с адвокатом, рыженькая такая, кажется, ее фамилия Демидова, потом попросил устроить встречу с полковником.

      – Как это было? Можете поподробнее рассказать? – спросил Герман.

      – Они сидели с адвокатшей и шептались.

      – А