Четвертая высота. Елена Ильина

которую нашла в столе, положила в карман передничка.

      «Пальто тоже надо взять, – подумала Гуля. – И зонтик. А то ещё вдруг в Испании пойдёт дождь».

      Она вытащила из шкафа свой крошечный розовый зонтик, обшитый кружевами.

      И, уверенная в том, что она обеспечила себя на все случаи жизни, Гуля оделась, взяла в руки чемоданчик, зонтик и отправилась в далёкий путь. Во дворе она простилась со всеми знакомыми ей ребятами.

      Когда Настасья Петровна вернулась домой, соседские дети спокойно заявили ей:

      – А ваша Гуля уехала в Испанию.

      Настасья Петровна бросилась на розыски Гули и часа через два нашла её на вокзале: девочка сидела на скамейке, дожидаясь отхода дачного поезда. Кое-как приволокла она беглянку домой. Гуля упиралась и плакала.

      Соседи позвонили матери на работу. Когда она вошла в комнату, Гуля, рыдая, бросилась ей навстречу.

      – Я не могу больше так жить! – сказала она.

      Мама села на диван и притянула дочку к себе.

      – Ну, расскажи, что случилось. С Настасьей Петровной опять не поладила?

      Слёзы душили Гулю.

      – Она ничего не понимает! – еле выговорила Гуля, заливаясь слезами. – Тебя и папы целый день дома нет, а она ничего не понимает. Я так красиво по стенам расклеила твои картинки, думала – она обрадуется, а она говорит: «Стены испортила» – и всё порвала, ножом соскоблила. Отдай меня в школу!

      – Хорошо, Гуленька, мы что-нибудь придумаем. Только в другой раз не убегай без спросу в Испанию.

      Мама уложила дочку на диван и укрыла её. Гуля успокоилась и уснула.

      А мама долго ещё сидела возле неё, гладя её голову. Среди мягких льняных кудрей чуть темнела на затылке прядь каштановых волос.

      «Растёт моя дочка, – думала мать, – вот и волосы начинают темнеть. Как-то у неё сложится жизнь?..»

      «Адам»

      Гуле шёл седьмой год. Она давно уже умела читать – чуть ли не с пяти лет, – но отдавать её в школу было ещё рано. Знакомые посоветовали матери устроить её в группу, которой руководила старая учительница-француженка, – девочка будет играть и гулять вместе с другими детьми, да, кстати, и языку научится.

      И вот Гуля в первый раз пришла к этой учительнице.

      В комнате со старинной, полинявшей мебелью и множеством картинок и фотографий на стенах кроме Гули было ещё двое детей: мальчик Лёлик, с длинными кудрями, похожий на девочку, и стриженая девочка Шура, похожая на мальчика.

      Дети уселись за низенький столик, а старушка учительница взяла зелёного тряпичного зайца и запела непонятную песенку. Заяц у неё в руках принялся отплясывать на столе какой-то смешной танец. У него прыгали уши и болтались ноги, дети смеялись и повторяли за учительницей странные слова песенки.

      Гуля смотрела на всех молча, исподлобья. Но вот она решилась что-то спросить.

      – Ада́м, – сказала она наконец, – почему?..

      – Что ты сказала? Повтори, – удивилась француженка.

      – Адам, – повторила Гуля.

      – Не «адам», а «мадам»