Четвертая высота. Елена Ильина

большому, широкому подъезду многооконного дома подкатил легковой автомобиль. Это в студию кинофабрики привезли пятилетнюю Гулю.

      Накануне вечером к Гулиной матери пришёл её старый приятель, режиссёр кинофабрики. На фабрике ставили в то время картину «Бабы рязанские».

      – Ради бога, выручите нас! – попросил он. – Дайте нам для «Баб рязанских» вашу Гулю.

      И он рассказал, что девочка, которая должна была сниматься в этой картине, так испугалась ярких ламп и трескучих аппаратов, что наотрез отказалась сниматься.

      – Ваша Гуля храбрая, она нас не подведёт, – сказал режиссёр.

      – Храбрая-то храбрая, – ответила мама, – да боюсь – рановато ей сниматься.

      – Ничего, один разок, – успокоил её режиссёр.

      И вот Гуля вошла в какую-то странную комнату, всю заставленную зеркалами, высокими лампами и разными непонятными вещами.

      Режиссёр посадил Гулю к себе на колени.

      – Ты должна напугать вот эту тётю. – Он показал на красивую большеглазую женщину в пёстром платье и платочке. – К ней приедет сердитый дядя. Ты первая его увидишь, побежишь к ней и крикнешь: «Дядя приехал!» Поняла?

      – Поняла, – сказала Гуля.

      И репетиция началась. Гулю нарядили в длинный пёстрый сарафан, на голову надели цветастую косыночку.

      – Ну чем не баба рязанская? – говорили, смеясь, обступившие Гулю актёры.

      И вдруг ярко вспыхнули лампы. Гуля зажмурилась. Яркий, горячий свет брызнул ей в глаза.

      – Мама! – невольно крикнула Гуля.

      Ослепительный световой поток шёл на неё со всех сторон, обжигая глаза.

      Откуда-то из-за этого светового потока донёсся до неё знакомый голос режиссёра:

      – Ничего, Гуленька, это лампы такие. Ну, как ты напугаешь тётю Настю? Кто к ней приехал?

      Гуля подумала немножко и, сделав страшные глаза, закричала:

      – Настя, Настя, беги! Бармалей приехал!

      Это было всё, что Гуле полагалось сделать в этой сцене. Она теперь могла пойти к маме, которая ждала её в другой комнате. Но ей хотелось знать, что будет с бедной Настей.

      Забравшись под стол, Гуля смотрела во все глаза и шептала, грозя «Бармалею» кулаком:

      – Пошёл вон, дурак! Пошёл вон!

      И когда дальше по ходу действия «мёртвую» Настю внесли на руках в избу, Гуля, глядя на неё, прижала кулачки к лицу и тихонько заплакала.

      Спустя несколько месяцев после окончания картины режиссёры подарили Гуле её портрет в роли самой маленькой из рязанских баб. На этом портрете была надпись:

      Талантливейшей актрисе от благодарных режиссёров.

      Голубое ведро

      – Мама, мама, смотри! Синенькое ведро! – кричала в восторге Гуля и тащила маму к витрине, где были выставлены игрушки.

      За стеклом витрины было много всякого добра: куклы, медвежата, зайчики в полосатых штанах, грузовики, паровозы, – но Гуля смотрела только на вёдра для песка. Они были выкрашены голубой эмалевой краской, и на каждом был нарисован букет цветов.

      Давно уже Гуля мечтала о таком ведре. Ей так хотелось подержать