Под старыми кленами (сборник). Александр Малиновский

покараулить у речной водицы. Может, и я увижу эту редкую птицу – ремеза. Алёшка вот увидел!»

      Про китов и их детёнышей

      – А у китов детки бывают? – спрашивает Настя.

      – Конечно, – отвечает Алёшка, – как у всех.

      – Тогда я видела китёнышей в нашей рытвине. Их там ужас сколько!

      – Это не китёныши, – смеётся Алёшка, – придумала! Это головастики, из них лягушки вырастают.

      – Лягушки вырастают?! – удивляется Настя, – так неинтересно! Я думала по-другому.

      – А как ты думала?

      – Ну, я думала, что маленькие эти китёныши уплывают от нас далеко в океан. И, пока плывут долго до своего океана, вырастают в китов больших.

      Океан же далеко и большой – вот и киты становятся большие.

      – Ты, Настя, фантазёрка у нас большая, – сказала подошедшая бабушка Вера, – как только в твоей головушке умещается всякая всячина.

      Сказала так и ласково взяла светлую Настенькину косичку, как птичку, в свою большую ладонь.

      – Бабушка Вера, вы так с Настей похожи друг на друга бываете, – удивился Алёшка, – только одна большая, а другая – маленькая.

      – Ага, – быстро проговорила Настя, тряхнув головой, – мы с бабушкой – как кит с китёнышем, выходит.

      Она ещё раз тряхнула головой: так ей стало смешно! И весёлая её косичка выскочила из бабушкиной большой ласковой ладони и запрыгала, как трясогузка.

      Жаворонки

      Жаворонков в небе слышали многие, а вот какая эта птаха на вид, мало кто знает.

      Я тоже с детства знаю, как поёт эта звонкая и радостная птица. Но ни разу не видел её близко на земле, только в небе – высоко над головой.

      Наблюдательный Сергей Иванович заметил, где жаворонки иногда садятся, и мы решили понаблюдать за ними.

      У него есть настоящая подзорная труба, она увеличивает в шестьдесят раз сильнее, чем бинокль.

      У этой трубы удобный чехол и тренога.

      Напротив того места, куда прилетают жаворонки с просяного поля, Сергей Иванович установил на треноге эту подзорную трубу и позвал нас. Мы пришли втроём и стали ждать, укрывшись в траве.

      Пролетали разные птицы.

      Сорока потрещала-потрещала слева от нас на сухой ветке осины и улетела, успокоившись.

      Совсем рядом от нас из-под жёлтых соцветий корзиночек пижмы – дикой рябинки – вылетела маленькая птичка и мы даже не успели её узнать.

      – Наверное, у неё там гнездо, – сказал Сергей Иванович, – вот она и таилась от нас. Не хотела, чтобы мы его обнаружили. Но не выдержала.

      – Я пойду проверю? – спросил Алёшка.

      – Не надо, мы же жаворонков ждём, всё испортишь. Вот лучше обрати внимание: узорчатые листья пижмы всегда повёрнуты с севера на юг. Если запомнишь – не заблудишься в лесу.

      – Здорово как! – отозвался Алёшка и стал глядеть в трубу.

      – Смотрите, что я обнаружил, – вдруг зашептал он, – целый муравейник, а раньше мы его не замечали.

      Я припал к окуляру.

      Там, за широко раскрытыми навстречу утреннему солнцу венчиками полевого вьюнка, посредине цветов красного