Лжедмитрий. Царская плаха. Александр Тамоников

дворце? Как найти верного человека, когда повсюду людишки Битяговского?

      Мария Федоровна успокоилась и неожиданно улыбнулась.

      – Ты прости меня, брат, я была неправа. Ты все сделал верно, сказал Арине, что ладья нужна для летних прогулок царевича по реке. Узнает об этом дьяк и что? Запретит прогулки? Может. Скажет купцам, чтобы не давали нам судно? Тоже может. Но главного не прознает – для чего на самом деле мы хотели нанять это судно. Не получится здесь, обращусь к князю Губанову. Тот что-нибудь придумает. У него и люди есть, и суда. Вот только как быть теперь с Андрюшей?

      Михаил Федорович насторожился.

      – А что Андрюша?

      – Мы думали, он в Новгород и обратно скрытно ездил, ан нет, оказывается, видел его один из здешних стражников.

      – Да ты что? Теперь о нем и дьяк знает? Но это же крах всего дела. Возьмут Андрюшу, он под пытками и выдаст, зачем мы посылали его в Новгород.

      – Не суетись, Михаил. Судя по всему, дьяк о гонце нашем ничего не ведает. А стражник перед тем, как на службу заступить, дождался Григория, тот в город выезжал, и сказал, что есть о чем поговорить. Серьезный, мол, разговор.

      – Григорий сейчас с этим стражником?

      – Да.

      – Господи, спаси и сохрани, не дай сгинуть от рук Борискиных.

      – Чего так перепугался? Или не знал, что тягаться с Годуновым – не игрушки?

      – Ох, Мария, попадем мы, как кур в ощип, чует мое сердце.

      – И давно ты таким пугливым стал?

      – Станешь, когда новость такая. Давно Григорий на встречу ушел?

      – Да уж должен был вернуться.

      – А если его Битяговский взял? Стражника поставил, чтобы выманить Григория, а сам тут как тут.

      – Подумал, что сказал? Зачем Григория куда-то выманивать, когда дьяк мог взять его и во дворце? Не сам, через городского пристава.

      – Ох, Мария, чую, беда.

      – Не ной, сядь на лавку, воды испей.

      В коридоре послышались шаги. В залу вошел Григорий Федорович, снял шапку, шубу, остался в шелковой рубахе.

      – И что так натопили? Не продохнуть. А, Михайло, ты чего такой бледный? Худо без выпивки?

      – Не напоминай. Лучше рассказывай, о чем со стражником говорил.

      Григорий Федорович взглянул на сестру.

      Та кивнула, мол, можно при брате.

      Григорий устроился на скамье, ближней к креслу вдовствующей царицы, и проговорил:

      – Стражник этот, Боян Каратаев, местный, из Углича. Здесь у него два брата живут, один скорняк Влас, другой купец Глеб. Родители померли. Их изба отошла Бояну. Братья с сыновьями живут на одном подворье в других избах…

      – Ты о деле, Григорий! – потребовала Мария Федоровна.

      – Так я и говорю о деле. Все по порядку. А ты лучше не перебивай, не то забуду чего. Разговор был скорый, тайный.

      – Ладно, продолжай, коли подробности так важны.

      – Важны, сестра. Так вот, в Угличе у Бояна два родных брата, в деревне же Сутнице двоюродные проживают, трое. Те, понятно, от земли кормятся. Когда Андрюша вернулся из Новгорода, коня поставил в конюшню, сам же прошел во дворец потайным ходом. Там, где мы сегодня говорили со стражником. А его место недалече, на углу. Вот он случайно и