Лжедмитрий. Царская плаха. Александр Тамоников

повелением. Вот грамота царя Федора Ивановича. – Битяговский подошел к вдовствующей царице, протянул ей свиток.

      Мария Федоровна схватила его и отбросила в сторону.

      – По велению царя, говоришь, прибыл, Михайло Битяговский?

      – Не след так обращаться с царской грамотой.

      Царица повысила голос:

      – Поучи еще меня. И отвечай на вопрос!

      Битяговский был по натуре вспыльчив, но умел владеть собой, сдержался и ответил спокойно:

      – В грамоте все прописано. А коли не желаешь сама читать, Мария Федоровна, так позови своих братьев или хотя бы одного, Григория. Михаил-то, наверное, по своему обыкновению пьян.

      – Не много ли позволяешь себе, дьяк?

      – Ровно столько, на сколько имею прав и обязанностей по царскому Указу.

      – Да что ты врешь? Не Федор тебя прислал, а Бориска Годунов.

      Битяговский вновь ответил спокойно, размеренно:

      – Я с людьми своими прислан сюда государем Федором Ивановичем, и закончим на этом. Завтра же начну работу. Попрошу к утру подготовить мне отчет по доходам с удела, ибо с завтрашнего дня таковых у тебя не будет. Деньги на содержание станешь получать только из государевой казны через меня. В тех размерах, какие будут признаны необходимыми. Страже отдай наказ беспрепятственно пропускать во дворец меня и моих людей, имена которых указаны в грамоте. Либо я распоряжусь сменить стражу. О прочем поговорим отдельно, когда ты будешь поприветливее.

      – И не надейся.

      – На что? На повиновение государю?

      – На то, что стану приветливой для слуг Борискиных.

      – Повторяю, Мария Федоровна, я прибыл сюда по приказу царя.

      Но вдовствующая царица не слушала Битяговского.

      Она резко повысила голос, в нем зазвучали истерические нотки:

      – Бориска Ивана Васильевича извел, Федора через сестру подчинил себе, девицу Мстиславскую в монастыре запер, меня с наследником в ссылку отправил. Он даже духовенству запретил поминать имя Дмитрия при богослужениях. К трону дорогу себе пробивает. Может, Бориска послал тебя извести моего сына?

      Битяговский вздрогнул, но тут же взял себя в руки:

      – Как ты можешь такое думать, царица? Моя цель – защищать царевича, следить за тем, чтобы строго блюлись его права и безопасность.

      – Без тебя обойдемся. Я знаю, как уберечь сына. В бумагах ройся сколько угодно, следи, вынюхивай, мешать не стану, докладывай Бориске, что хочешь. Уже завтра можешь отправить гонца и передать ему, что Мария Нагая не даст царевича на растерзание, коли надо, весь Углич подымет, а не подпустит к нему никого. Поведай еще, что мы не признаем его и проклинаем.

      – Смелые речи говоришь, Мария Федоровна. Не надо так со мной. А грамоту-то подыми да почитай, что в ней написано и скреплено печатью нашего государя, остепенись, смири гордыню.

      – А то что? – Гримаса ненависти легла на лицо царицы.

      – А то потеряешь все, что имеешь. Больше мне нечего тебе сказать. До завтра, царица. – При слове «царица» Битяговский пренебрежительно усмехнулся.

      Это вызвало новый прилив гнева у Марии Федоровны, но она промолчала,