Космология Башлачева. Песни Русского Посвященного. Евгений Мышкин

действием гипноза превращается в Наполеона, и в результате ощущает себя более живым, чем в реальном мире:

      Опалённый горячим азартом,

      Он лупил в полковой барабан.

      Был неистовым он Бонапартом,

      Водовоз Грибоедов Степан.

      Пели ядра, и в пламени битвы

      Доставалось своим и врагам.

      Он плевался словами молитвы

      Незнакомым французским богам.

      Вернувшись в реальный, «заплеванный» мир, он осознает его ущербность, и решает перейти снова в мир идей:

      Он домой возвратился под вечер

      И глушил самогон до утра.

      Всюду чудился запах картечи

      И повсюду кричали «Ура!»

      Спохватились о нём только в среду.

      Дверь сломали и в хату вошли.

      А на них водовоз Грибоедов,

      Улыбаясь, глядел из петли.

      Таким образом, в средневековом споре между реалистами и номиналистами, Башлачев явно бы выступал на стороне реалистов, утверждавших реальное, а не номинальное существование идей.

      Собственно, у Башлачева земная жизнь ассоциировалась с зимою, тогда как духовная и потусторонняя жизнь ассоциировались с весною. В песне «Тесто» он поет:

      Когда злая стужа снедужила душу

      И люта метель отметелила тело,

      Когда опустела казна,

      И сны наизнанку, и пах нараспашку —

      Да дыши во весь дух и тяни там, где тяжко —

      Ворвется в затяжку весна.

      Зима жмет земное. Все вести – весною.

      Зима жмет земное, стужа снедужила душу, метель отметелила тело, в общем, земная жизнь это там, где тяжко. «Жизнь как истина в черновике». Зимою «ветки колючие обернутся острыми рогатками». Тогда получается, что весна это чистовик, там, где душа дышит во весь дух. Весною с веток прорастают листья воскресения:

      листья воскресения да с весточки – весны.

      Чтобы перейти от тьмы ночи и зимы, к свету утра и весны, нужно очнуться. Собственно реальный мир и есть сон, от которого Башлачев предлагает очнуться, чтобы самому написать свою судьбу («Трагикомический роман»):

      Скрипит пружинами диван.

      В углу опять скребутся мыши.

      Давай очнемся и вдвоем напишем

      Трагикомический роман.

      В данном случае «очнуться» означает «стать живым», тогда можно написать свою жизнь как записку самому себе («В чистом поле дожди косые»):

      Стань живым – доживешь до смерти.

      Гляди в омут и верь судьбе —

      Как записке в пустом конверте,

      Адресованной сам себе.

      Эти три инициатических этапа, о которых вкратце было сказано выше и которые подробнее будут рассмотрены далее, представляют собой лишь вехи на пути метафизической реализации, то есть преодоления смерти через постижение и переход в мир идей. Элифас Леви так объясняет смысл самого пути:

      Великое делание есть, прежде всего, создание человеком