Украденное лицо. Тара Изабелла Бертон

натягивает покрывало до подбородка.

      А Луиза думает: «Не может быть, чтобы она так поступила».

      «Ты дура, что так думаешь о ней, – размышляет Луиза. – Ты дрянь, что так думаешь о ней. Она просто забыла. Вот и все. Просто попросись остаться – просто напомни ей – вот и все, что надо сделать. Нельзя всегда плохо думать о людях».

      Лавиния уже лежит с закрытыми глазами.

      А Луиза, она знает, что ей всего-то и нужно сказать: «А все-таки классно, если я останусь, верно?» Но она так боится, что Лавиния ответит «да», в душе подразумевая «нет», что Лавиния приготовит оладьи, а потом больше никогда ей не позвонит, потому что Луиза облажалась, потому что, конечно же, конечно, она облажалась вчистую. Никто и никогда не хочет знать о себе правду, никогда, и ей, разумеется, уж нужно это понять лучше, чем любому другому.

      Будет так легко, считает она, просто попросить того, чего она хочет.

      – Мне очень нравится, – произносит Луиза.

      Лавиния сразу же открывает глаза.

      – Правда?

      – Я вот именно это пыталась сказать. Это… так эмоционально. Так… прямо по нервам.

      – Серьезно? Ты серьезно так думаешь?

      – Ты станешь великой, Лавиния. Ничуть не сомневаюсь. Ни малейшей секундочки.

      В ту ночь Луиза впервые понимает, какая же Лавиния еще молодая.

      Ей так легко наврать.

      Это второе, что понимает Луиза.

      Лавиния обнимает Луизу и так прижимает к себе, что той становится трудно дышать.

      – Господи, как же я тебя люблю, – говорит она. – Ты даже не представляешь, что это для меня значит. – Она прикрывает ноги Луизы покрывалом. – Я бы никому не доверила прочитать роман, даже Корди. Никому, кроме тебя.

      Луиза кладет голову Лавинии на плечо. Лавиния сжимает ее руку.

      Луиза думает: «Нас нельзя одновременно познать и любить».

      Луиза знает, что все очень просто. Все люди делятся на две категории: тех, кого можно обманом заставить тебя любить, и тех, кто достаточно умен, чтобы не купиться на твои уловки.

      В тот день, когда Луиза в самый первый раз покрасила волосы, в тот месяц, когда только обосновалась в Сансет-парке, когда она купила книгу с мантрами, поменяла номер и забанила Виргила Брайса в социальных сетях, она посмотрелась в зеркало и впервые в жизни поняла, что она сексапильна.

      Было такое чувство, словно что-то сходило ей с рук.

      Ей понадобился месяц, чтобы в полной мере это осознать. Сначала уличные приставалы, потом мужчины постарше в барах, потом почти ее ровесники в барах и на сайте знакомств, когда она еще им пользовалась (полигамный субъект, «закидонщик» и ее виртуальный двойник). Мужчины думали, что она особенная.

      Они так считали, сами понимаете, потому что тупые.

      Они не замечали настоящую Луизу.

      Просто Луиза выглядела блондинистой, стройной и хорошенькой, и у них не хватало ума додуматься, что все это и есть она, а не нечто напускное. И поэтому у них не хватило ума осознать, что ее остальные качества (она такая острая на язык, такая умная и такая раскованная в постели) – тоже ее неотъемлемая часть.

      Конечно же, все проходит. Луиза это знает. Людей нельзя дурить вечно, даже самых тупых. Они понимают,