Шпион, выйди вон!. Джон Ле Карре

«улов». Она готова делать все, что угодно, сказал он: вскрывать посольскую почту, нашпиговать квартиру посла «жучками» или насыпать ему в ванну битого стекла (это, вероятно, была шутка). Гиллем подумал, что Лоример лжет, он допускал, что и Ванхофер может лгать, но он был достаточно разумен, чтобы понять, что вот так с ходу не сумеет определить, к чему клонит каждый из них. Вообще ему нравилось бывать «У Виктора», но сейчас он даже не мог вспомнить, что ел, и, входя в вестибюль Цирка, понял, что волнуется.

      – Привет, Брайант.

      – Рад видеть вас, сэр. Присаживайтесь, сэр, пожалуйста, одну минутку, благодарю вас, – выдал Брайант на одном дыхании, и Гиллем уселся на деревянную скамью, размышляя о дантистах и Камилле. Она была его недавним и в известном смысле непостоянным приобретением; с некоторых пор подобные обстоятельства его жизни менялись довольно часто. Они познакомились на вечеринке; Камилла была одна и, сидя в уголке за стаканом морковного сока, рассуждала о том, что есть истина. Гиллем, решив воспользоваться удобным случаем, сказал, что не слишком искушен в этикете, поэтому не отправиться ли им попросту в постель? Она немного с серьезным видом поразмышляла, а затем сходила за своим пальто. С тех самых пор она часто навещала его, пекла ореховые пончики и играла на флейте.

      Вестибюль выглядел более мрачно, чем обычно. Три старых лифта, деревянный барьер, рекламный плакат чая «Мазават», застекленная комната дежурного с календарем «Английские пейзажи» и телефонами болотного цвета.

      – Мистер Стрикленд уже ждет вас, сэр, – снова появившись, сказал Брайант и неторопливым движением поставил штамп с указанием времени на розовом пропуске: «14:55. П. Брайант, вахтер». Решетка центрального лифта загремела, как связка сухих палок.

      – Давненько ее не смазывали, верно? – заметил Гиллем, ожидая, когда заработает механизм.

      – Мы только и делаем, что просим, – завел Брайант свою любимую песню. – А им все одно, хоть кол на голове теши. Как семья, сэр?

      – Все хорошо, – ответил Гиллем, у которого ее не было.

      – Ну и правильно, – одобрил Брайант.

      Гиллем проводил взглядом его напомаженную голову, уплывающую вниз. Он вспомнил, как Мэри называла его «ванильно-клубничное мороженое»: розовое лицо, белые волосы и весь такой мягко-слащавый.

      В лифте он рассмотрел как следует свой пропуск. «Разрешение на вход в ЛУ» – гласила крупная надпись. Мельче: «Цель визита: Финансовый отдел. Документ подлежит возврату при выходе». И незаполненная графа: «Подпись принимающего лица».

      – Рад встрече, Питер. Привет. Вы, по-моему, немного опоздали, но ничего страшного.

      Лодер в белом воротничке ждал его возле барьера, тайком приподнявшись на цыпочки, чтобы при росте в полтора метра выглядеть хоть чуть-чуть солиднее. Во времена Хозяина этот этаж напоминал оживленную улицу в час пик.

      Сейчас вход был перекрыт барьером и вахтер с крысиным лицом тщательно проверил пропуск Гиллема.

      – Боже мой, и давно вы обзавелись этим монстром? – спросил Питер,