Пастушок. Роман. Григорий Шепелев

чего? – изумилась Женька, успевшая за одно мгновение провернуть вторичную рокировку ключей на гвоздике.

      – Ты что, ранена? – вскричал Гиви, – откуда кровь?

      Женька поняла, что речь идёт о ночнушке. Пришлось небрежно расхохотаться, чтобы грузин не паниковал.

      – А, вздор! Пустяки. Тампон прорвало. Слушай, Гиви, слушай! Дмитрий Романович где живёт?

      Несмотря на хохот, который перепугал прохожих на улице, Гиви сразу не смог опомниться.

      – Что? О чём ты меня спросила?

      – Дмитрий Романович где живёт? Ну, этот, седой, с длинными усами!

      – Да здесь, на первом. Следующая дверь слева.

      Женька сообразила, что ей нетрудно было бы и самой догадаться – она ведь уже оббегала три квартиры из четырёх, имевшихся на площадке. Но от обилия информации голова трещала по швам. Ещё раз смотавшись к Ирке, Евгения Николаевна положила ключ на прежнее место, и, подойдя к двери Керниковских, вдавила кнопку звонка. В квартире затренькало. Керниковский открыл мгновенно. Видимо, он стоял рядом с дверью. При виде его лица Женька опять вспомнила, что опять забыла переодеться.

      – Ещё раз здравствуйте, – проронила она сухим и официальным тоном, дабы перенаправить центр внимания с пустяков в деловое русло, – у меня есть к вам пара вопросов, Дмитрий Романович. Вы не будете возражать, если я войду?

      – Думаю, что вам следует сделать это незамедлительно, – был ответ, – по подъезду дети иногда ходят.

      – Благодарю. Но не беспокойтесь – это не кровь, а кетчуп.

      Сказав так, Женька вошла. Маринка, которая выезжала из своей комнаты в коридор, слышала её пояснение, и знакомство прошло нормально, без криков. Дмитрий Романович предложил чайку или кофейку. Женька без раздумий дала согласие, потому что жрать ей хотелось сильно и она знала по опыту, что к чайку или кофейку всегда прилагаются бутербродики. И все трое расположились на кухне. Покуда Дмитрий Романович торопливо варганил кофе и бутерброды, Маринка с Женькой разговорились.

      – Да, ты на Ирку очень похожа, – сказала первая, улыбаясь, – только она чуть-чуть похудее.

      – На полтора килограмма всего, – уточнила Женька, глубокомысленно барабаня пальцами по столу с голубой клеёнкой, – а ты похожа на Ритку.

      – На Ритку? Кто это – Ритка?

      – Ритка Дроздова. Мы с Иркой лет пять назад сдавали ей комнату. Впрочем, цвет волос у тебя немножко другой. Хочешь, перекрашу? Я могу сбегать, краску купить.

      – Сбегай и купи, – сказала Маринка. Она всё поняла сразу – в отличие от отца, который остался в полном недоумении от внезапной идеи Женьки. За зиму у него ухудшилось зрение, а к врачам он не обращался.

      – Папочка, ты дашь денег на краску? – строго спросила у него дочь.

      – Не надо никаких денег! – вскричала Женька, – у меня есть! Не бойся, дешёвую не куплю. Где здесь магазин? Сегодня торговый центр, кажется, на ремонте.

      Дмитрий Романович улыбнулся, ставя на стол две тарелки – с печеньем и бутербродами.

      – Ах,