Моцарт в метро. Альманах. Татьяна Евгеньевна Помысова

будет множество дорог,

      Неповторимых, тривиальных,

      За ними – Стол Пиров Вакхальных,

      Иль запечатанный Порог!

      Кто знает, как прольются сквозь —

      Мои вещания на долы…

      Друзья! Мы люди! Мы – глаголы!

      Мы вечно вместе! Вечно врозь!

      Мы за столом – в режиме шутки…

      От дел в минутном промежутке!

      Кто нас решится трактовать,

      Да почерпнут – что смогут дать!

      План пьесы

      Председатель задаёт священнику вопрос по делу: уверен ли святой отец в именно таком течении Божьего суда. Ведь они залили глаза и заткнули уши лишь от уныния, и сделали это разве не по словам Спасителя? Может ли святой отец сказать точно, кто из пирующих умрёт сейчас, кто следом, не подстерегает ли гибель и самого св. отца наравне с ними, разве мы не помогаем своими песнями отойти от горя и не ты ли первым останавливаешь нашу радость.

      Священник: видит серьёзность в печали, а в радости – пустоту, и говорит об этом коротко и мягко, потому что верит в это искренне

      Альбер: Он согласен с тем, что за столом – радость. Ему не доводилось до этих пор пировать столь приятно, не будет кичиться своим дворянством. Он удивлён, что св. отцу действительно совсем не понятно: какой глоток свободы, достоинства, чести он увидел за этим столом. Пред ним сундук с громадным количеством золота. Все предыдущие знакомые Альбера, увидев этот сундук вьяве, забыли бы про все болезни, про родство, про честь, про старость, ныряли бы и попробовали утянуть что-либо, но мы сидим за столом и слушаем золотые россыпи мудрости председателя, нежности Мери, страсти Луизы, дружеской преданности благородных юношей. Может быть св. отец лучше поймёт, если эти деньги будут предложены ему на серьезные нужды церкви (дальше выразить аккуратно). Быть может в деньгах св. отец обнаружит весомость, которую не находит в наших речах.

      Председатель: Обращается к Альберу: добрый юноша, мы благодарим тебя вновь за обеспечение этого собрания и пира и, более того, именно присутствие св. отца наводит меня на мысль о том, как прекрасен этот пир именно во время чумы, и прекрасен порыв пригласить принять участие в нём св. отца в соответствии с понятием его. Воистину надо сказать ваше намерение достойно титула молодого барона. Божиим соизволением взятые деньги ищут быть отданными. Но если мы пьём на эти деньги сейчас, то успеет ли св. отец применить эти деньги во имя жизни. Мы едим и пьём с радостью, и не горюем о том, что это может быть наш последний час. А св. отец говорит о горе и могилах. Что если мы от наших грешных и недостойных сердец в порядке чумного бреда, устремим в небо дикую просьбу, возможно, она позабавит нашего Творца. Пускай не ради нас, грешных и недостойных, а ради искреннего намерения св. отца. Чума отойдёт от этих денег, и они помогут страждущим по воле Творца и Его промыслу.

      Мэри: Эдмонд бы обрадовался, что я попрошу Творца об этом

      Хор гостей: И наши матери и близкие были бы рады такой нашей просьбе. И обращение к чуме, где раскрывается суть чумы: грозное испытание, но от кого ты? Мы остро чувствуем жизнь, когда близка смерть. Мы не знаем, увидим ли следующую зарю после тёмной и холодной ночи, когда погаснут свечи за нашим столом. Но увидят же новый день другие счастливцы,