Гроза Византии (сборник). Александр Красницкий

лениво спросила матрона.

      – Ты спрашиваешь?

      – Откуда же я могу знать, что сделало вас счастливыми!

      – А эта встреча? Разве могли мы, смели ли даже думать, что, появившись в такое глухое время, мы здесь встретим нашу великолепную, нашу несравненную Зою? О, я уверен, что даже древний Пизистрат – в зените своего счастья.

      – Льстец! – перебила его, улыбаясь, матрона. – Перестань. Твой язык в разладе с твоей головой. Бери пример со своего товарища, он молчит в то время, когда ты сыплешь словами.

      – Каждый выражает восторг по-своему. Я уверен, что у этого почтенного македонянина от восхищения прилип язык к гортани.

      Зоя засмеялась.

      – Он правду говорит, Василий? – обратилась она к угрюмо молчавшему македонянину.

      – Он прав, великолепная, – серьезно отвечал тот, – но на моей угрюмой скалистой родине и в самом деле не привыкли выражать волнующие душу чувства словами… Для этого необходимы дела.

      – Я понимаю тебя, Василий. Но вы не сказали, куда идете?

      – Он идет со мной, – отвечал Марциан, кивая на македонянина, – а я иду сообщить поскорее моим Зеленым радостную весть: скоро ристалище.

      – Вот как! В самом деле, прекрасная весть. Откуда ты знаешь это?

      – От него!

      Василий во время этого разговора отошел несколько поодаль и стоял с смиренным видом, потупив в землю глаза. Он скорее почувствовал, чем увидел, обращенный к нему полный удивления взгляд Зои. Матрона, очевидно, не была осведомлена еще о происшествиях дня. Марциан сделал ей едва заметный знак, из которого она поняла, что в императорских покоях случилось нечто такое, что в самом недалеком будущем обещает Византии нового временщика.

      – А Вардас? – чуть не шепотом спросила она Марциана.

      Тот пожал плечами:

      – Что же – Вардас? Он стар и надоел, вместе со своим Фотием, Порфирогенету.

      – Кто же за него при дворе?

      – Ингерина.

      – Вот как! Я и не знала… сожалею!

      – Я поправил эту беду, великолепная.

      – Как?

      – Передав ему от тебя поклон и сообщив, что ты близка с Ингериной.

      – Благодарю!

      – За что? Мы должны помогать друг другу.

      – С каких это пор? – оправившись от удивления окончательно, насмешливо спросила Зоя. – Разве ты меняешь свой цвет?

      – Нет! Я был и буду Зеленым.

      – А я была и буду Голубой!

      – Ну, это для ипподрома!

      – Что в ипподроме, то и в жизни… А он за кого?

      – Не знаю пока! Он скрытен и скуп, но, может быть, последнее – от бедности.

      – Теперь его кошелек скоро будет битком набит золотыми солидами. Однако мы долго оставляем его одного. Подойди же сюда, благородный Василий!

      Василий, слух которого был с малых лет изощрен до тонкости, слышал весь этот разговор, как ни тихо вели его собеседники. В душе он очень был рад ему. Хитрый и сообразительный македонянин прекрасно понимал, что все эти таинственные переговоры и сообщения знаменуют собой его несомненный