Гроза Византии (сборник). Александр Красницкий

дремоту.

      – Лука.

      – Лука? Она сказала – ты с Днепра.

      – Да!

      – Но там нет таких имен!

      – Ты прав, это имя я получил уже здесь.

      – А как звали тебя раньше, у нас на Днепре?

      – Я готов тебе сказать это. Там, у себя на родине, я носил имя Улеба.

      – Улеб, Улеб! Знакомое имя! – проговорил задумчиво Изок. – У нас на Днепре до сих пор свято хранится память об одном Улебе.

      – Каком?

      – Старейшине полянском – он был взят в плен варягами, и с тех пор ничего не слышно о нем.

      – Что же говорят об Улебе?

      – Что это был один из лучших старейшин на Днепре, и боги покарали полян, отняв их у него. Но ты плачешь, старик, ты, может быть, знал Улеба.

      – Знал… О Боже! Благодарю тебя!.. Юноша! Ты после стольких лет горя, тоски первый приносишь мне счастье! Ведь тот самый Улеб, о котором только что сказал ты, что он на родном Днепре не забыт, этот Улеб – я!

      – Ты?

      – Да, мальчик… Ты первый узнаешь это.

      Изок вскочил. Сон разом отошел от него. Глаза его загорелись радостным огнем.

      – О боги! Боги! Великий Перун! Ты дал мне встречу с ним! Ты, ты – Улеб? Скажи мне еще раз это!

      – Да, я. Но что с тобой, я не узнаю тебя, ты переменился… как будто весь горишь…

      – Да, я горю… горю от счастья. Еще прошу тебя. Эта девушка, которую ты зовешь своей внучкой, кто она?

      – Как кто?

      – Имя ее отца… ради богов, ради Перуна… ведь ее отец – твой сын?

      Ирина, слушавшая весь этот разговор в углу хижины, теперь встала и подошла. Женским чутьем она поняла, что вот сейчас должно совершиться что-то очень важное, что произведет окончательный переворот в ее жизни.

      – Скажи ему, Лука, как звали моего отца, – произнесла она. – Ты только что называл мне его имя.

      Старик, однако, молчал. Он не понимал этого странного восторга, охватившего юношу.

      – Скажи, Улеб, как имя ее отца? – по-прежнему настойчиво говорил Изок. – Или ты забыл?

      – Нет…

      – Не Всеслав ли?

      – Да, Всеслав! Но откуда ты можешь это знать?

      – Откуда? О боги! О Перун! Да как же мне не знать имени моего родного отца?!

      – Родного отца? Что я слышу! Отца? Всеслава?

      – Да, да! Всеслава, сына Улеба, полянского старейшины, увезенного в плен варягами… Если это – его дочь, – Изок показал на Ирину, – то она – моя сестра!

      Вслед за этим признанием в хижине разом воцарилось мертвое молчание. Все трое стояли и в каком-то изумлении смотрели друг на друга. Первым пришел в себя старик.

      – Бог христиан и вы – боги моей родины, – полным восторга и слез голосом заговорил он, – за что посылаете вы мне такое неслыханное счастье? Или для того, чтобы скрасить скрывающееся за ним новое горе? Изок – сын Всеслава, того Всеслава, которого я давно считал мертвым. Всеслав жив… О боже, боже! Ирина, что ты молчишь? Ведь это – твой брат! И как же я сразу не узнал тебя, ведь ты так похож на своего отца. Приди же, обними меня!

      Чуть