«И вот вам результат…». Владимир Васильевич Перцов

его знает, – отвечает автор. – Разогнался написать наше, положительное, хотя бы смешное, а полезло непонятно что!

      А остановиться уже не смог.

      Скульптор Николай и его детище

      В Киеве есть такое явление природы, называется Бабий Яр.

      Это гигантский овраг, спускающийся вниз, к Подолу.

      То есть к Днепру.

      Овраг тот славен и известен миру двумя событиями. В войну здесь убили огромное количество евреев. После войны, аккурат через двадцать лет, в 1961 году из Бабьего Яра сошёл селевой поток. Он сошёл вниз на Подол, вернее, на его преддверие Куренёвку. И утопил тысячи людей – в грязи.

      Такое вот гробовое природное образование.

      Оба события потихоньку забываются, всё забывается. Конечно, сначала помнили, говорили: «никогда не забудем» или «навечно сохранятся в наших сердцах». Всегда так говорят, после вспоминают лишь на круглые даты. Например, про сход лавины автор помнит лишь потому, что сам был в нём участником, но проскочил. А тысячи не проскочили, в понедельник 13 числа. Сегодня от тех жутковатых подробностей осталась в памяти лишь народная песенка, положенная на мотив невероятно популярной тогда итальянской «Марины»:

      На Куренёвку двинулась лавина,

      Она снесла четыре магазина…

      И дальше весело, в бодрых оптимистических ритмах рассказывается, что ещё учудила эта нехорошая лавина.

      В общем, «чуваки не унывают – рок на палубе ломают!».

      Что касается первого события, то оно увековечено в памятнике. Этот огромный памятник стоит в самом начале Бабьего Яра, сам чёрного цвета и довольно ужасный. Впрочем, как и событие, ради которого он поставлен. Про памятник этот рассказывают нехорошее. Говорят, что все, кто работал над его созданием, закончили плохо. Автор не берётся утверждать насчёт всех, но лично и хорошо знал одного скульптора, который рассказывал автору, с каким жутким трудом им далось это громадное тяжкое произведение, хотелось сказать «произведение искусства», да как-то не проворачивается. Что касается того скульптора, то было заметно, что лично в нём что-то как бы растрескалось, в результате чего он однажды взял и повесился. Причём со второй попытки, с интервалом в три месяца.

      То есть шёл к этому очень целеустремлённо.

      Его звали Виктором.

      Это было вступление, хоть, допустим, и грустноватое.

      Дальше будет тоже про скульптора, но повеселей. Его звали Николаем, сокращённо – Коля. А фамилия ему была Олейник. Он был сыном своего папы, тоже Олейника и тоже скульптора. Папа был большой, широкой души. Поэтому в большой его мастерской на улице Пушкинской всегда толкался народ. Иногда, по рассказам очевидцев, папа брал в руку бутылку, говорил: «Спорим?!» Кто-то из неопытных обязательно попадался, кричал: «Спорим!» Спорили обычно на ящик водки, минимальная ставка. И вот, оговорив предмет спора и размер ставок, папа-Олейник раздавливал рукой бутылку, получал взамен ящик нетронутых – и тут начиналось пиршество искусства.

      Да! Были люди в наше время!

      Коля рос в такой незабываемой