Латунный город. Шеннон А. Чакраборти

присел на корточки, и в его руках невесть откуда появился огромный самовар, пахнущий душистым перцем и мускатным орехом. По щелчку его пальцев появились три стеклянные чашки. Он разлил чай и вручил ей первую чашку.

      Она с восторгом разглядывала сосуд. Стекло было таким тонким и чистым, что ароматный чай, казалось, был налит ей прямо в ладони.

      – Кто ты такой?

      Он ласково улыбнулся ей, обнажая острые зубы.

      – Я – пери. Меня зовут Хайзур. – Он коснулся пальцами брови. – Приятно познакомиться, моя госпожа.

      Что ж, пери так пери, зато манерам они были обучены получше дэвов. Нари отпила чай. Он оказался крепким и перченым и обжигал горло неожиданно приятным послевкусием. Все ее тело моментально пропиталось теплом, а самое удивительное – она больше не чувствовала голода.

      – Как вкусно! – Она улыбнулась, чувствуя, как от напитка покалывает кожу.

      – Мой собственный рецепт, – гордо поделился Хайзур. Он искоса бросил взгляд на дэва и кивнул на третью чашку. – Может, прекратишь дуться и присоединишься к нам? Это тебе, Дара.

      Дара. Второй раз пери обратился к нему так. Нари торжествующе улыбнулась ему.

      – Да, Дара, – сказала она, чуть не промурлыкав его имя. – Присоединяйся.

      Он бросил на нее мрачный взгляд.

      – Я предпочитаю напитки покрепче, – сказал он, но все-таки взял чашку и опустился на ковер рядом с ней.

      Пери прихлебывал свой чай.

      – Думаешь, ифрит еще вернется за ней?

      Дара кивнул.

      – Он намеревался забрать ее всеми правдами и неправдами. Я попытался убить его, пока он находился в теле человека, но очень может быть, что ему удалось сбежать.

      – В таком случае он уже успел рассказать о ней своим собратьям. – Хайзур передернулся. – Нет времени размышлять о ее родословной, Дара. Нужно как можно скорее доставить ее в Дэвабад.

      Но Дара только помотал головой.

      – Не могу. Не буду. Око Сулеймана, ты хоть представляешь, что скажут джинны, если я приведу шафитку от Нахид?

      – Скажут, что твои Нахиды были лицемерами, – парировал Хайзур, и Дара зло сверкнул глазами. – Ну и что с того? Разве спасение ее жизни не стоит пары нелестных фактов о ее предках?

      Нари уж точно была уверена, что ее жизнь стоит намного больше, чем репутация покойных родственников по линии дэвов, но Дару еще терзали сомнения.

      – Забери ее сам, – предложил он пери. – Высадишь ее на берегах Гозана[16].

      – Надеешься, что она сама найдет путь через завесу? Что Кахтани поверят на слово заблудшей девочке с человеческим обликом, если она каким-то чудом набредет на их дворец? – Хайзур был возмущен. – Ты же Афшин, Дара. Ее жизнь – твоя ответственность.

      – Вот поэтому ей в Дэвабаде будет лучше без меня, – возразил Дара. – Эти пескоплавы убьют ее просто в наказание мне за войну.

      Войну?

      – Погодите, – вмешалась Нари, которой все меньше нравился этот Дэвабад. – Какую еще войну?

      – Ту, что окончилась пятнадцать веков назад, а он все еще зуб точит, –

16

Устаревшее название реки Амударьи между Таджикистаном и Афганистаном.