Латунный город. Шеннон А. Чакраборти

тонкими чертами. У него были длинные ресницы и густые брови, а висок украшала черная татуировка в виде стилизованного крыла, пересеченного стрелой. На его лице не было морщин, но в изумрудных глазах читалось что-то вне всякого возраста. Ему могло быть хоть тридцать, хоть сто тридцать.

      Он был красив – ослепительно и устрашающе красив. Подобную притягательность Нари могла бы приписать тигру за секунду перед прыжком, в котором он разорвет тебе глотку. Ее сердце забилось чаще, хотя внутри все сжималось от страха.

      Она захлопнула рот, заметив, что у нее отвисла челюсть.

      – К-куда ты меня притащил? – заикаясь, выдавила она по… как он назвал ее язык… по-дивастийски? Да, точно. По-дивастийски.

      Он не сводил с нее гипнотического, непроницаемого взгляда.

      – На восток.

      – На восток? – переспросила она.

      Джинн наклонил голову, глядя на нее как на идиотку.

      – В направлении, противоположном ходу солнца.

      Она вспыхнула.

      – Я знаю, что такое восток… – Джинну не понравился ее тон, и Нари боязливо покосилась на кинжал. – У тебя… у тебя, наверное, дел невпроворот, – сказала она примирительно, кивая на гору оружия, и встала на ноги. – Так что не буду тебе мешать и…

      – Сядь.

      – Правда, не стоит…

      – Сядь.

      Она плюхнулась на землю. Между ними повисла напряженная тишина, и Нари наконец не выдержала и сорвалась:

      – Ну, села. Дальше что? Убьешь меня, как ты убил Басиму, или так и будем играть в гляделки, пока я не умру от жажды?

      Он опять поджал губы, от которых Нари с трудом оторвала взгляд. Она даже прониклась сочувствием к своим ослепшим от любви клиенткам. Но его следующие слова заставили ее выкинуть подобные мысли из головы.

      – Я избавил девочку от мучений. Она была обречена с того момента, как ею завладел ифрит. Они испепеляют своих жертв дотла.

      У Нари ухнуло сердце. О Господи… Прости меня, Басима.

      – Я… я не хотела никого призывать… не хотела причинить ей боль. Клянусь. – Она судорожно перевела дыхание. – Но… убив ее, ты убил и ифрита тоже?

      – Надеюсь. Но он мог успеть покинуть ее перед смертью.

      Она закусила губу, вспоминая застенчивую улыбку Басимы и силу духа ее матери. Но с самобичеванием придется повременить.

      – Если… если это был ифрит, то кто тогда ты? Какой-нибудь джинн?

      Его так и перекосило.

      – Я тебе не джинн, милая. Я дэв. – Губы брезгливо скривились. – А дэвы, зовущие себя джиннами, проявляют неуважение ко всей нашей расе. И эти изменники заслуживают тотального истребления.

      От звенящей в его голосе ненависти у нее самой душа ушла в пятки.

      – Ясно, – выдавила она.

      Нари смутно представляла себе разницу между двумя этими понятиями, но благоразумнее сейчас было сменить тему.

      – Прошу прощения. – Она сжала ладони между коленями, чтобы скрыть дрожь. – У тебя… есть имя?

      Его яркие глаза сузились.

      – Зря ты задаешь такие вопросы.

      – Почему?

      – Имена