Кровь на бумагах. Наперегонки. Михаил Дунаев

лейтенант промолчал с секунду, и бросив взгляд на ожидавшего положительного ответа поляка, проронил сквозь зубы:

      – Вы разводите бюрократию. А он, а дивизия?

      С лица поляка сошла улыбка, после того как он услышал эти слова. Не нужно знать немецкого, чтобы уяснить смысл слов «бюрократия» и «дивизия»

      – Секунду. У меня есть отчёт. Он на немецком. Понимаете?

      – Да, товарищ подполковник.

      Холтофф быстро прошёл к столу, вытащил из открытого ящичка заготовленный «пессимистический отчёт», в котором говорилось, что наличный запас на базе составляет 200 тонн «железного запаса», а пополнение ожидается только через неделю.

      – Отдайте ему с сострадательной миной. Посоветуйте расположиться на постой километрах так… в сорока. Зайдёте потом и я вам кое-что покажу.

      После чего он уселся за стол с видом, как будто читает толстенный отчёт. На самом деле в папке с кожаными обложками и золотым тиснёным гербом Восточно-Европейской республики он прятал развлекательное чтиво или кроссворды. Глаза, укрытые под массивными очками с роговой оправой приобрели задумчивость, подобающую и чтению отчёта, и разгадыванию кроссвордов. Он даже пытался нащупать карандаш на столе, отрешившись от насущных проблем с топливом и его потребителями, и чуть не спросил про тюрьму и площадь в Париже.

      Наконец, дверь захлопнулась. Он мог спокойно найти карандаш, но кроссворд пришлось отложить. Он снял надоевший ему китель, оставшись в рубашке да брюках на подтяжках, и отправился к своему заму и доброму знакомому по прошедшей войне, которого он запросто хлопал по плечу и называл Фридрихом.

      Он постучался в его кабинет, и, не услышав в ответ ничего, решил спокойно зайти. Фриц же стоял и медленно выпускал табачный дым в окно.

      – Нарушаем режим, да?

      – Лучше это топливо сгорит, чем достанется полякам.

      После чего они обменялись дружеским рукопожатием, после чего Холтофф вздохнул, уселся на место для посетителей, и, взяв по-хозяйски сигарету из пачки Фридриха, сказал:

      – Пришёл к тебе с просьбой – мне нужен еще один отчёт, – и, закурив, продолжил:

      – А тот, что ты мне отправил вчера вечером, ушёл в Восьмую Моторизованную.

      – Доиграешься с огнём, – тихо сказал Фридрих, глядя в окно, – и еще раз мои сигареты возьмёшь… а эта дивизия польская?

      – Само собой.

      – И ты их отправил встать километрах в шести, да?

      – Там уже занято, не спрашивай кем.

      Капитан молча затушил сигарету в пепельнице и достал для Холтоффа еще один отчёт.

      – Я размножил на мимеографе сотню таких отписок. Но, в отличие от сегодняшней, в этих стоит открытая дата. Впечатывай машинкой, в ручку не все верят.

      Холтофф ответил привычной фразой:

      – Не первый день женаты. Да, кстати, Борзиг прошёл боевое крещение.

      – Значит, сегодня устроим заседание клуба?

      – Как всегда, в семь.

      Холтофф возвращался в свой кабинет,