Дворяне 1. Сергей Николаевич Сержпинский

где дули сквозняки, они, словно пули, сразили его наповал. С высокой температурой он слёг, когда поезд проезжал город Курск.

      В Москве, на вокзале, Евпраксия вызвала дежурного врача. Она выглядела солидно в своей модной одежде и пышной шляпке. Такой красивой женщине, конечно, не могли отказать. К месту на вокзале, где расположились Сержпинские, пришёл мужчина с интеллигентной бородкой, в белом халате, в очках и с чемоданчиком в руке. Он достал из чемоданчика медицинскую трубку, прослушал больного и сделал заключение, обращаясь к жене: «У вашего мужа двустороннее воспаление лёгких».

      Эти слова её словно ошпарили, её лицо покраснело, руки мелко задрожали. Она знала примеры, когда от двустороннего воспаления лёгких люди быстро умирали.

      – Коленька, я устрою тебя здесь в больницу, – сказала Евпраксия встревоженным голосом. – Денег на больницу у нас должно хватить.

      – Нет, Планечка, мы поедем, как и решили в Вологду, там я буду лечиться. А деньги нужны Серёже. Иначе он не успеет на экзамены. Не в первый раз я болею воспалением лёгких, уж привык. Знаю, что вылечусь. И лекарства необходимые у нас есть.

      Николай Николаевич с трудом приподнялся с деревянного, вокзального дивана и чуть не упал, но старший сын и жена успели поддержать его. Видя это, врач даже не взял денег. Как и подобает докторам, он оказался очень добрым человеком, поинтересовался у Евпраксии Павловны, какие у неё есть с собой лекарства и очень удивился, что есть даже китайские иголки для иглоукалывания. На прощание он пообещал утром прийти проведать больного. По расписанию следующий поезд на Вологду должен отправиться завтра в восемь часов утра. Придётся сидеть на вокзале всю ночь.

      Когда врач ушёл, стали собирать в дорогу Серёжу. Оставив больного мужа с младшими детьми, Евпраксия ушла провожать сына до стоянки извозчиков. Ему надо было переехать на Петроградский вокзал.

      Вернувшись, она обнаружила мужа лежащим без сознания на жёстком, деревянном диване. Он начал бредить, как ребёнок, плаксивым голосом, звал свою маму. Младшие сыновья в растерянности сидели рядом. Несмотря на вечерний час, на вокзале было тесно. Люди недовольно, со злобой косились, на развалившегося в ботинках, на диване, бледного небритого мужчину. Пришлось объяснять им, что это больной простудой человек. Многие испуганно шарахались в сторону, опасаясь: «Не тиф ли у больного». В основном, в поездах и на вокзалах, обитали люди, прилично одетые, из обеспеченного сословия, и такое враждебное отношение к больному, как-то не соответствовало их интеллигентному виду. Евпраксия не стала обращать на людей внимания, намочила платок водой из бутылки и стала прикладывать его ко лбу мужа. Её охватила в этот момент невыносимая тоска. Она чувствовала себя несчастной и беспомощной, на этом чужом, враждебном вокзале.

      Николай в свои сорок два года выглядел гораздо старше. На его осунувшемся, бледном лице, выросла большая щетина. Он хотел вновь вырастить, как и прежде, бородку и усы, в дороге не брился. Через какое-то время он очнулся и жена, сдерживая