Коктейльные вечеринки. Анна Берсенева

Нэла.

      – Почему?

      – Я же помню, как вы с Ваней родились. Папа твой по улицам ходил пьяный, счастливый и с бутылкой шотландского виски. Ко мне тоже явился – Вера, выпьем за моих двойняшек! А у меня Кирка с ангиной, температура сорок, я как раз «неотложку» вызвала.

      – Не выпили?

      – Выпила, конечно. И с Киркой в Морозовскую поехала. – Морозова помолчала, потом спросила: – Как муж твой себя чувствует, не скучает по родине?

      – Как ни странно, нет. Я сама не ожидала. Ему где простор, там и родина, как выяснилось.

      – В Берлине, что ли, простор?

      Маша расслышала, что Морозова улыбнулась.

      – Берлин, кстати, да, очень просторный, – ответила Нэла. – Парки полгорода занимают. Но я не то имела в виду.

      – А что?

      – Антон не терпит, когда не может сделать то, что может. Из Германии потому и уехал когда-то. А теперь потому же туда и возвращается.

      Смысл этих слов тоже показался Маше неясным. Может, потому что она не знала, кто такой этот Нэлин муж Антон. Кто такая Нэла, да и Морозова, она, правда, не знала тоже.

      – И правильно, – сказала Морозова. – Глупо держаться за миф. Даже во времена всеобщей неясности и потери ориентиров.

      – За миф?

      – Сокол же типичный миф о прошлом. Хорошо там, где нас нет. В прошлом нас точно нет, потому оно и кажется прекрасным.

      – Как-как вы говорите? – с интересом переспросила Нэла.

      – Чехов, не я. Пойдем. – Слышно было, как Морозова поднялась со скамейки. – Пакет для лилии дам.

      Они ушли в дом. Подслушивать их непонятные слова было так интересно, что Маша даже про кофе забыла и чуть не опрокинула недопитую чашку, поторопившись встать на ноги.

      А поторопиться следовало: увлекшись чужими разговорами, она опаздывала на работу.

      Глава 4

      Опоздать не опоздала, но все-таки напоролась на разливанную ананьевскую ярость.

      Как только Маша плюхнулась на свой стул, явилась Кордашенко-секретарша и проговорила замогильным голосом:

      – Морозова, зайди к Олегу Антоновичу.

      – Он так орал, что через коридор было слышно, – шепнула Ленка, когда секретарша ушла.

      – Ты что себе позволяешь? – мрачно произнес Ананьев, едва Маша переступила порог его кабинета.

      Он смотрел своим фирменным тяжелым взглядом, и из-за его прически, резкого ежика, казалось, что сейчас засветит в лоб, как положено бандиту. Но бандит вряд ли владел бы по нынешним временам фирмой, которая продает травяные чаи, или, во всяком случае, не сам работал бы в этой фирме генеральным директором, так что физической расправы Маша не боялась.

      Нажаловался, значит, православный. А уж думала, обошлось.

      – Глупость ляпнула, – с готовностью подтвердила она. – Больше не повторится.

      – Ляпнула!.. Я б не удивился, если б ляпнула, чего от тебя и ждать. Клиента зачем клеила?

      – Я – клеила? – У Маши даже челюсть клацнула. – Кого?!

      – Богуцкого из «Перезвона».

      Она