Апокриф. Владимир Гончаров

взглядом, пошла по больничному коридору в направлении своего поста. Причем не просто пошла, а двинулась той самой походкой, которую в свое время подсмотрела в каком-то фильме у Цеды Ларне, и которую долго репетировала перед зеркалом, но почти никогда не использовала. «Я что, его соблазняю? – неожиданно мелькнуло у нее в голове. – С чего бы это?» Тем не менее, она эффектно завершила роскошное дефиле к своему месту необычайно изящной посадкой на винтовой табурет с круглым сиденьем, и, грациозно склонив голову, одетую в кокетливо сдвинутую к виску белую медицинскую шапочку, уставилась в журнал назначений.

      Ей и в самом деле пора было заглянуть в этот журнал, но записей в нем она не видела, поскольку вся сосредоточилась на боковом зрении, в поле которого, на самом краю, находились Лидо и Слатка. «Я что, ревную? – скользнула у нее мысль. – Да нет – чепуха!» Она и в самом деле не боялась конкуренции со стороны Слатки – девушки славной и доброй, но записной дурнушки. Скорее, призналась она себе, ее сильно заинтересовал этот парень – заинтересовал совершенно неожиданно и, очевидно, больше, чем всякий из дежурных госпитальных ухажеров, находящихся на излечении, больше тех из мужского медицинского персонала, которые уделяли ей подчеркнутое внимание, больше любого из ее университетских приятелей.

      Лорри не зря была уверена в своем женском магнетизме. Сразу после того как она заняла наблюдательную позицию, ей стала очевидна перемена в поведении Лидо. Судя по всему, он уже слушал Слатку в полуха, так как постоянно вертел головой в сторону Лорри, а в ответ на продолжавшееся тарахтение Слатки формально кивал головой, дескать: «Да, да, понимаю…» Лорри сидела как изваяние (соблазнительное такое, с умом посаженное изваяние!). Наконец, Лидо, поймав какую-то паузу, снял руки со своей груди, мягко прикоснулся ладонями к Слаткиным плечикам, одновременно наклонившись к ее уху и сказав, по-видимому, что-то ласковое; после чего повернулся и пошел по направлению к столу медсестринского поста.

      «Готов!» – с удовлетворением отметила Лорри и теперь уже действительно уставилась в журнал назначений.

      Слатка постояла самую малость, глядя в удалявшуюся спину Лидо, потом коротко и обреченно вздохнула, скорчив сама себе забавную рожицу, долженствующую означать: «Ну, вот так всегда!» – и вернулась в перевязочную. Она и в самом деле была доброй, славной и независтливой девушкой.

* * *

      – Ну, что вы такая строгая, Лорри? Я – хороший! Правда!

      – Вы уже знаете, как меня зовут? Слатка разболтала?

      – Почему разболтала? Это что – военная тайна? Так, сказала… А вот меня зовут Лидо.

      – Это я уже заметила.

      Лидо картинно осмотрелся:

      – А на мне, наверное, написано? Да?

      – Не волнуйтесь, не написано! Но я же не глухая. Ваши приятели так орали: «Лидо, Лидо!»

      – Ах, да! Я и забыл. Но вы на них не сердитесь. Они хорошие ребята! Скучно здесь. Засиделись.

      – Ага! И застоялись!

      – Хм-м-м… Ну и это, конечно…

      – Господи!