Никогда не заговаривайте с неизвестными. Анна Малышева

она смущенно оправила свой белый, в крупных пятнах халат. – Этой, ну, посудомойкой. А что? Тебе низко теперь со мной посидеть?

      – Почему же?

      – Тогда постой, я живенько принесу… У меня там есть…

      Она с трудом встала и удалилась за стойку. Хлопнула дверь, вздрогнули пивные пирамиды. Иван подумал, что пора уходить, но не мог заставить себя встать. Свидание с прошлым, которое началось ранним утром, явно затягивалось. А он-то думал, что его здесь никто не узнает…

      Галка появилась очень довольная, вооруженная бутылкой «Столичной» и двумя пирожками на тарелке.

      – Угощаю, – она поставила все это перед ним. – Вылей ты это пиво! «Хольстен», тоже мне. Знаешь, как мы его разбавляем?

      Иван отодвинул кружку, оторвал креветке голову, высосал сладкое мясо. Разговаривать с Галкой не хотелось, да и о чем было говорить? Да, был в их жизни пустырь, а на пустыре каждый вечер загорались костры. Мальчишки сидели там, пекли на прутиках картошку, поджаривали унесенный из дому хлеб. Тут же грелись у огня своры бродячих собак. Все взрослые в районе этих собак боялись, а вот мальчишки – нет. Их псы не трогали, чувствовали – это существа той же породы.

      Как-то мальчишки, и среди них Иван, засиделись до полуночи. Костер давно прогорел, но было не холодно – начало лета. Иван курил, с удовольствием пуская носом дым. Его лучший друг, Косой, ворошил палкой угли, отыскивая пропавшую картофелину. Он надеялся, что ее еще можно съесть – может, не вся сгорела. Кто там еще сидел, Иван уже не помнил. И вдруг в темноте бешено залаяли собаки. Мальчишки насторожились. Они знали – на пустырь пришел кто-то чужой. Их-то собаки знали как облупленных. Значит, за кем-то идут родители, или пьяный забрел, или милиция, или – что еще хуже – взрослая шпана…

      – Ни хрена не вижу, – Косой вскочил и всматривался в темноту. – Вроде кто-то идет. Вон там, у заборов, видишь?

      И тогда Иван тоже увидел ее. К тлеющим углям костра нетвердой походкой шла женщина. То ли больная, то ли пьяная – то быстро шла, то вдруг резко останавливалась, словно в нерешительности, снова делала несколько кривых шагов. Мальчишки затаили дыхание, глядя в ее сторону.

      – Бухая, – шепнул Косой.

      Женщина наконец приблизилась настолько, что они рассмотрели ее лицо.

      – Пацаны… – жалобно сказала она. – Закурить не будет?

      Сигареты были у многих, но Иван всех опередил. Он протянул ей пачку, та, пошатываясь, мотая белокурой головой, вытащила сигарету… И вдруг схватила Ивана за плечо горячей рукой. Он чуть не отпрыгнул, но потом понял – она это сделала, чтобы устоять на ногах.

      – Мерси тебе огромное, – сказала женщина. – А огонечка не будет?

      Иван зажег спичку. Когда та прикуривала, он ее рассмотрел и понял – она ненамного их старше, всего-то лет восемнадцать, наверное. И в свете догоравшей спички она показалась ему очень красивой… А молодая женщина, подняв к нему лицо, улыбнулась ласковой, пьяной, мягкой улыбкой:

      – Хорошенький… Блондинчик… Тебя как звать?

      – Иван, – сквозь зубы ответил он.