Никогда не заговаривайте с неизвестными. Анна Малышева

я так, прости… Давно тебя здесь не было. Я уже забыла, когда…

      – Вот пришел же!

      Мать гремела посудой, открывала воду, хлопала дверцей холодильника. Суетилась без толку, нервничала, все у нее валилось из рук. Она делала завтрак, а он, стоя у окна в тесной кухне, рассматривал двор, откинув занавеску. Знакомый двор, большой. Раньше напротив не было ничего, кроме пустыря. На этом пустыре они пацанами жгли костры, гоняли мяч, курили, присев на корточки и озираясь, не идет ли кто из взрослых… Хорошо тогда было, свободно. А теперь там стоят два новых высотных дома. Прежние дружки – где теперь они? Домовой, Ваньтяй, Косой? Теперь им всем за тридцать, здоровые мужики, женатые, наверное… И тополя во дворе подросли. А за углом его школа – желтая, облезшая. Вон виднеется ограда.

      – Садись, кушай! – позвала его мать. – Только руки вымой.

      Он усмехнулся:

      – Ну, я же не маленький. Да, мам, я тебе привез кое-что, может, надо?

      Он сбегал в коридор, расстегнул дорожную сумку, с трудом достал оттуда пухлый черный пакет. Резко запахло свежевыделанной овчиной.

      – Дубленка, – пояснил он. – Ма, иди сюда. Погляди, примерь.

      Но мать не обрадовалась, не стала благодарить. Она стояла на пороге кухни, бессильно опустив руки, глядя сквозь сына.

      – Мам, ну ты что? – обиделся он. – В конце концов, могу я тебе что-то подарить?

      – Ты мне часто что-нибудь дарил, – как-то безрадостно ответила она. – Никогда меня не забывал. Деньги приносил. Подарки привозил. Ванечка…

      – Ну что?!

      – Я всегда хотела спросить… Можно?

      – Ну?! – Он раздраженно выпрямился, дубленка очень мешала.

      – Ты… Кто?

      – Тьфу ты! – разозлился он. – Человек я, мам! Твой сын! Чего тебе еще надо?! А?! Другая бы мать радовалась, ну, я не знаю – хоть бы спасибо сказала!

      – Да я благодарна тебе, Ванюш, но…

      – Чего – но?! Ну, чего ты все усложняешь?! Работаю я, понятно?! Ра-бо-таю!

      Раньше у них тоже бывали такие объяснения. Мать никак не могла понять, откуда у ее сына деньги, чтобы менять машины, снимать квартиры, дарить ей подарки… Она пыталась задавать вопросы, но Иван всегда уходил от прямых ответов. Стоило ему повысить голос – и она сникала, отступала, и сцены кончались сами собой. Но теперь она не собиралась сдаваться:

      – А кем ты работаешь? Кто ты по профессии?

      – Мам! – поразился Иван. – Мне вот-вот тридцать стукнет! Работаю, зарабатываю! Тебе не все равно?

      – Как мне может быть все равно?! – мать задохнулась от волнения. – Когда ты ушел из школы после восьмого класса, мне не было все равно! Когда ты попал в ту компанию, я тебя оттуда вытаскивала! Я тебя искала вечером на каких-то пустырях! Я в милицию бегала! Я…

      Иван фальшиво поклонился ей в ноги:

      – Спасибо! Спасибо, мам! За милицию спасибо! Вот спасибо, так спасибо!

      Но она не слушала:

      – Потом… Когда ты не желал работать… Появились какие-то ужасные девицы. Не могу забыть ту, белую, из овощного магазина… Испитая! Матерщинница жуткая! Лицо дегенератки! А тебе почему-то нравились именно такие! Нормальные