Сыскная одиссея. Иван Погонин

– с кем общается, как досуг проводит. На это много времени может уйти.

      – Витольд Константинович, а бомба?

      – Что бомба? Муляж.

      – Муляж. Сделана из медной трубы. А трубы у нас по городу не валяются! Надо найти место, где преступники могли взять эту трубу. С собой привезли?

      Кудревич задумался.

      – Осип Григорьевич, да вы настоящий Лекок! Вы знаете, чем больше я размышляю над этим делом, тем больше склоняюсь к тому, что без наших, доморощенных, экспроприаторов здесь не обошлось, а сейчас вы меня в этом окончательно убедили. Во-первых, подводчик – этот точно наш, каширский. Во-вторых, попутчик ваш в поезде был в бобрах, а на «эксе» – в пальто. А багажа вы при нем не видели.

      – Не видел – так, маленький саквояж, в который пальто бы не поместилось.

      – Вот! Да и в сани он садился с одним сидором, шуба бы туда тоже не поместилась. Ну не выбросил же он ее! У знакомых, выходит, оставил. Я, кстати, к Добронравову заглянул, не было у него такого постояльца. Стало быть, не всю заразу мы с Сергеем Павловичем вывели, не всю. А помните, за что исправник «неполное служебное» получил?

      – Ну как же – допустил участие наших деповских рабочих в прошлогодних декабрьских беспорядках.

      – Деповских рабочих! Слесарей в основном, которые в Москву на баррикады явились с самодельными бомбами, изготовленными из труб!

      Они проговорили еще около часа, обсудили все шаги предстоящего расследования, договорились о том, кто из них чем будет заниматься.

      Кудревич на прощанье крепко пожал Тараканову руку.

      – Кстати, зачем вы мать напугали?

      – Я? Чем же?

      – Зачем вы ей сказали, что построить форму в сто рублей станет? Сходите к Абрамсону, он вам все в лучшем виде из своего материала за пятьдесят рублей сделает, я с ним договорился.

      – Да там одного материала рублей на пятьдесят уйдет: пальто, мундир, шаровары!

      – Абрамсону виднее, сколько чего стоит, он всю жизнь портняжит. Сделает из сэкономленного. Вот только прибор[3] придется покупать, я бы вам дал из своих запасов, но у меня прибор золотой, а вам положен серебряный.

      Проводив гостя, Тараканов долго смотрел в темное окно на улицу.

7

      Кудревичу очень хотелось стать исправником. Должность эта открывала огромные перспективы. Дурак Батурин и десятой части своих возможностей не использовал. Сам не использовал и ему не давал. На самой заре карьеры в Кашире у Кудревича с начальником состоялся крупный разговор на тему «Не по чину берешь!», после которого и затаил Кудревич на Сергея Павловича обиду.

      Когда Империя с ума стала сходить и народ безобразничать начал, Кудревич сразу понял, чем это может обернуться. А опыт борьбы с политическими у него пусть небольшой, но был. Довелось ему в свое время послужить в московском Отделении по охранению общественной безопасности и порядка, да под началом самого Зубатова! А тот подчиненным крепко-накрепко в головы вбил, что внутренняя агентура – гораздо эффективнее, чем наружная. Поэтому Кудревич, когда на

3

Прибор – элементы форменного обмундирования: пуговицы, погоны, звездочки на них, герб губернии на фуражке или шапке.