Долина каменных трав. Владимир Прягин

развлекались. То есть Тимоха мечтал, конечно, что ему денег привалит на новый дом и вообще на жизнь, чтобы мать больше не надрывалась. Но, видно, сам до конца не верил. Или, может, река решила, что не всё у него так плохо, сам как-нибудь разберётся. Про меня и говорить нечего – я тогда, по большому счёту, забот не знал.

      Сегодня – дело другое.

      Нет, я понимаю, конечно, что не настолько у меня всё хреново. Пусть даже отец перестанет быть хозяином пасеки, без хлеба мы не останемся, просто будем работать не на себя, а на чужого дядю. Что здесь такого страшного? Большинство всю жизнь так живёт и ни о чём больше не помышляет.

      Но очень уж скверно у меня на душе после сегодняшнего знакомства с гадом-телохранителем. Бьюсь об заклад, ему только повод дай, и он нас всех прирежет с улыбочкой, не поморщившись. Да и отец, похоже, всерьёз напуган – не зря же обмолвился, хоть и в шутку, что нам поможет только сильное колдовство.

      В общем, надо попробовать. Что я теряю, в конце концов? Не получится – буду дальше соображать.

      Вот с такими мыслями я вышел к Медвянке. Есть у меня любимое место на берегу – бугорок, поросший травой, и старая ива рядом, которая ветки почти окунает в воду. Чужих тут не встретишь – городские пижоны, которые на пикник приезжают, останавливаются дальше, напротив замка. А с моего бугорка замок толком не разглядишь, потому что ива мешает, загораживает обзор.

      Сел на траву, посидел минут пять, расслабился. Река катится мягко, степенно, а на воде золотые блики играют. Ветерок появился слабенький, еле-еле ветки колышет. В зарослях птицы цвиркают иногда, но негромко – имеют совесть. Да, хорошее место, тихое.

      Ладно, думаю, хватит сидеть как пень.

      И достаю ледышку.

      Припомнил ещё раз, что в легендах на этот счёт говорится. Надо, мол, все мысли к реке направить, вроде как раствориться в ней, а о прочих вещах забыть, отгородиться напрочь. Чтобы река почувствовала, что ты тут не просто так, а пришёл по делу.

      Ледышку к глазам поднёс – она мутноватая, но всё-таки видно сквозь неё и волны, и берег. Вытаращился, стараюсь не шевелиться, дышу через раз. Шепчу про себя: «Откройся, река, откройся…»

      Хрен там.

      Никак не идёт из головы разговор, который я сегодня подслушал. Отвлекает, а в результате получается пшик.

      Отложил пластину, потёр глаза. Говорю себе – хватит дёргаться, успокойся. Как отец в таких случаях выражается: «Сосредоточься на текущей задаче». Он со мной давно уже не сюсюкает, общается как со взрослым.

      Ладно, сосредоточился. Льдинку – в руки.

      И тут, как назло, пароход припёрся, от порта вверх по течению. Шлёпает колёсами, воду пенит, небо коптит из обеих труб – они у него тонкие, длинные, стоят рядышком ближе к носу. На прогулочной палубе зеваки толпятся, какая-то дама с зонтиком даже мне помахала. Издеваются, одним словом.

      Угрёб наконец, вода опять успокоилась, дым немного рассеялся.

      Не успел я порадоваться – сзади ветка хрустнула. Идёт кто-то.

      Блин горелый! Да сколько ж можно?

      Оборачиваюсь – из-за кустов выходит девчонка. На вид – примерно моего возраста