Театральные подмостки. Александр Николаевич Завьялов

болезненно.) Мы – учёные, и полагаемся только на факты, но я, например, верю в высший разум, в Создателя. И уж если Бог есть, то он должен был создать мир именно таким. Тогда исполняется и свободная воля человека, и промысел Божий. А религия нас учит, что несчастным на том свете всё воздастся, – я это не понимаю. То есть неравенство людей переходит и в загробный мир?! Нет, это неправильно, я с этим никогда не соглашусь! И с другой стороны, если есть параллельные жизни, Бог, по сути, занимается тем же клонированием. Поэтому, если мы когда-нибудь создадим клонированного человека, я думаю, это будет бесполезным, но и безвредным экспериментом.

      Ламиревский. Да, но с этической стороны…

      Меридов. Извините, Дмитрий Ильич, я неточно выразился. Я думаю, для Бога, для человеческой души и для жизни, во Вселенском понимании, – вреда никакого, хотя, конечно, могут быть кое-какие негативные последствия.

      Ламиревский. Какие, например?

      Меридов (уклончиво). Пока трудно об этом говорить…

      Ламиревский. Бог, душа… вы хорошо говорили, Алексей Николаевич. Меня, как учёного, сейчас волнует то же самое – как это ни парадоксально звучит. В наше время уже многие физические исследования говорят в пользу существования высшего разума. Но учёные, конечно, это не афишируют. Мы должны строго следовать фактам, а их получить практически невозможно. Ещё вчера я думал, что близок к разгадке…»

      Прошу прощения, приходится просунуться в пьесу, а то она целиком на страницы залезет. Дальше Ламиревский открывает тайну своего изобретения. Меридов потрясён и просит профессора провести на нём эксперимент. У Меридова душа оказывается в теле и тот сконфужен, что его гипотеза не оправдалась. Но Ламиревский честно рассказывает о своих опытах. О том, что у него да и у многих людей, этого объекта (он не называет это душой) не существует. Но обратимся дальше к пьесе.

      «Меридов (озабоченно). Да задали вы мне загадку. Получается, религия права: душа находится в теле. А с другой стороны, некоторые люди спасают душу, которой нет… Ой, извините, Дмитрий Ильич, я не хотел вас обидеть.

      Ламиревский. Пустое… Я ещё раз повторюсь, Алексей Николаевич: я не считаю это душой.

      Меридов. Что же это тогда?

      Ламиревский. Вот на этот вопрос нам и надо ответить. Я не нашёл никакой логики, какую-либо систему мне создать не удалось. Может быть, вам повёзёт больше. А ваша гипотеза очень и очень интересная. Она кое-что проясняет…

      Меридов. А не может ли такого быть, Дмитрий Ильич, что те души, которые уже жили раньше, они на свободе, а те несформировавшиеся души, которые живут свою первую жизнь, они проводят свою первую жизнь в теле?

      Ламиревский. А как же ваша идея о параллельных жизнях? Если душа находится в теле, об этом придётся забыть.

      Меридов. Да, вы правы…»

      По правде сказать, этот отрывок и ещё пара-тройка мест в пьесе несут некий глубокий смысл, а остальное – замысловатая жизненная история, со страстями и даже криминалом.