Иван Сусанин. Валерий Александрович Замыслов

не знала, что и молвить: то ли похвалить Иванку, то ли поругать. Вздохнула, покачала головой и кратко молвила:

      – В деда пошел.

      Затем разговор перекинулся на нежданных лихих гостей – опричников.

* * *

      Утром мерно зазвонило било, что стояло неподалеку от храма Вознесения Христова, вызывая страдников на сход.

      Страдники не задолили, сошлись на площадь, гадали: кто зовет и по какому поводу? Один лишь тиун мог указать ударить в било и любой селянин, коль приметит пожар. Но Пинай уже покоится на погосте, а избы вчера горели. Пожимали плечами мужики.

      Наконец из ворот поповского двора выехали оружные всадники. Мужики обмерли. У седел – собачьи морды и метлы. Опричники!

      – Может, до изб добежать и вилы взять, Слота? Лиходеев не так и много, – сказал один из страдников.

      – Мнится мне, не на сечу едут. Допрежь послушаем, мужики.

      Впереди на игреневом⁹³ коне ехал юный опричник в голубом кафтане, расшитом серебряными узорами. Лицо чистое, белое, еще безусое. На голове – шапка, отороченная собольим мехом, из-под нее раскинулись по плечам черные густые кудри. Благолеп, юнота!

      Борис Годунов осмотрел хмурую, настороженную толпу и по спине его пробежал озноб. Мужики злы, их много, они готовы растерзать опричников за вчерашний кровавый набег. Ишь, какие свирепые лица!

      Борису впервые за свою жизнь стало неуютно и страшно.

      – Говори, рында, – тихо подтолкнул словами кто-то из старших опричников, находившихся позади Годунова.

      И Борис, преодолев робость, не слезая с коня, произнес:

      – Дворянин Котыгин оказался царским изменником, а посему его поместная земля с крестьянами по повеленью великого государя передана мне – Борису Федоровичу Годунову.

      «Опять угодил к Годунову, – безрадостно подумалось Иванке. – Допрежь у отца его жилы тянули, а ныне сыну пришел черед мужиков ярмить».

      Тотчас вспомнились злобные слова юного отрока, когда надумали к новому барину уходить:

      – Собак! Собак бы на них спустить!..

      Такое век не забудешь.

      А Борис Годунов продолжал:

      – Вновь перепишу всех в порядную книгу. Ходить на барщину и платить оброки по той же книге. Уразумели?

      Лица страдников продолжали пребывать такими же злыми и угрюмыми. Каждому хотелось изведать: за какие прегрешения опричники избы пожгли и пятерых крестьян саблями посекли?

      – Уразумели? – уже более строго, окрепшим голосом переспросил Годунов.

      – Не велика премудрость, – ворчливо отозвался Слота. – Ты лучше поведай нам, барин, почто твои опричники избы спалили и мужиков зарубили? Аль мы тоже царевы изменники?

      Борис замешкал с ответом. Царского указа, дабы казнить крестьян не было. Их надлежало записать за новым владельцем, но опричники, громя усадьбы «изменников», нередко подвергали разгрому и крестьянские дворы, бесчинствуя с невероятной жестокостью.

      Видя, что ответ Годунова затянулся, вперед выдвинулся старший опричник.

      – Те мужики с ослопьями⁹⁴

93

И г р е н е в ы й – рыжий с светлой, белой гривой и белым хвостом (о масти лошади).

94

О с л о п ь я – колья, жерди, дубины.