9780887150531. Юлия Рахаева

в армию шоносара. Илпек ответил, что столько, сколько выберет Сагдай.

      – Выходит, сивары примирились с новой властью. Однако вам они отомстили.

      – И что это значит?

      – То, что сивары в любой момент могут принять иную сторону.

      – Чью, например?

      – Нашу, если это будет нам выгодно.

      – Но у Нэжвилля ведь нет вражды с шоносаром. Особенно теперь.

      – Я не говорю о вражде, господин Шу. Здесь всё намного тоньше.

      – А всё же, где был Олаф, когда Оташ дрался?

      – Передавал моё письмо, которое я составил для первого министра.

      – Кому передавал?

      – Торговцу, который как раз держал свой путь в Нэжвилль из Сереса.

      – А если он его прочитает?

      – Он мало что поймёт, господин Шу. Не стоит волноваться.

      Когда братья починили подпругу, Юрген снова сел в седло, стараясь не показывать, как сильно болели ушибленные рука и колено. В мыслях он уже считал себя самым невезучим человеком на свете, который, не успев вылечиться от простуды, уже умудрился свалиться с лошади. Юргену очень не нравилось, как на него смотрели Алтан и Бальзан, и он боялся, что их отношение может как-то повлиять на мнение Оташа о нём, хотя Шу всё-таки грела мысль о том, что шоно был ему благодарен за тот случай с ножом.

      Когда путники остановились на ночлег, Оташ вдруг подошёл к Юргену и позвал его за собой.

      – Куда мы идём? – не понял Шу.

      – Сейчас увидишь, – ответил сарби.

      Они отошли от стоянки и остановились посреди степи, покрытой совсем юной весенней травой.

      – Очень много с тобой всего случается, – проговорил Оташ, и Юрген испугался. Неужели шоно решит его тут бросить? – Ложись, – вдруг потребовал сарби.

      – Зачем? Куда?

      – На землю, головой к закату.

      Юрген на секунду замешкался, но всё же лёг. Оташ опустился рядом с ним на колени и заговорил на родном языке:

      – Тенгри, ради зелёной травы, что растёт на чёрной земле, ради сильных ветров, ради белых берёз, ради наших коней, пусть не постигнет нас беда. Прими всё, Умай, забери всё. Тфа, тфа. Тфа, тфа.

      Затем Оташ поднялся и подал руку Юргену.

      – Что ты говорил? – спросил Шу.

      – Это был ушыктау.

      – Что это такое?

      – Обряд, отгоняющий от человека беду. И вот ещё, держи, – с этими словами Оташ снял со своей шеи кожаный шнурок, на котором висел маленький кожаный треугольник, и надел его на Юргена. – Это тумар, – объяснил сарби. – Такой оберег.

      – Спасибо, – тихо ответил Шу. Он не знал, как на это реагировать, всё происходящее казалось ему странным. Конечно, в Нэжвилле верили в колдовство и магию, и сам он тоже надеялся, что что-то такое должно где-то существовать, но когда рядом с тобой на колени опускается сам правитель шоносара и просит за тебя своё главное божество – это же совсем другое.

      – Теперь ложись спать и ни о чём не думай, – проговорил Оташ.

      Юрген постарался так и сделать. Куртка, подаренная арамсаем, оказалась очень тёплой, вот только что-то мешалось, как будто