Гроб из Гонконга. Джеймс Хедли Чейз

здесь немало часов. Твой босс пытается доказать, что я убил китаянку, но не может.

      Он уставился на меня.

      Пытаясь выглядеть спокойным, я предложил ему огрызок сигары, подаренной мне Ретником:

      – Это музейный экспонат. Хочешь иметь его в своей коллекции? Это от Ретника. У вас есть музей?

      Его молодое подвижное лицо окаменело. Он очень старался выглядеть копом.

      – Послушайте, позвольте мне сказать кое-что. Нам не нравится…

      – Да-да-да, – сказал я и махнул рукой, прерывая его. – Я слышал не раз. Ретник формулирует это лучше. Я пылю на дороге. Я стою на вашем пути. Я беспокою ваших парней. Ладно, ну и что? Я зарабатываю на жизнь, как и вы. Разве я не могу немного подурачить вас или вы такие обидчивые?

      Я усмехнулся. Поколебавшись немного, он расслабился и усмехнулся в ответ. С тех пор мы поладили.

      На ланч коп принес нам пирог с мясом и бобы, которые мы съели. Паттерсону, видимо, пирог понравился, но он был молод и голоден. Я же, почванившись, отослал большую часть обратно. После так называемого обеда коп вынул колоду карт, и мы сыграли в джин-рамми на спички. Выиграв целую коробку, я объяснил, как надувал его. Это потрясло Паттерсона, но я предложил научить его этому фокусу, и коп оказался весьма прилежным учеником.

      Около восьми часов нам снова принесли мясного пирога и бобов. Мы съели это, чтобы хоть как-то разнообразить свое пребывание здесь. Затем опять сыграли в джин-рамми, и Паттерсон так хорошо мошенничал, что отыграл свой коробок спичек. Около полуночи зазвонил телефон. Коп выслушал, затем ответил: «Да, сэр» – и повесил трубку.

      – Лейтенант Ретник готов с вами встретиться, – сказал он, поднявшись.

      Мы оба чувствовали себя как пассажиры поезда, когда тот наконец подъезжает к станции и можно прекратить досужие разговоры.

      Мы прошли по коридору в кабинет Ретника. Тот сидел за столом. Он выглядел усталым и взволнованным. Он указал мне на стул и отослал Паттерсона. Я сел.

      Мы смотрели друг на друга. Наступила долгая пауза.

      – Ты удачливый парень, Райан, – сказал он. – Ладно, пусть я не думал, что ты ее убил, но я был, черт побери, уверен, что прокурор именно так и будет думать, если я передам тебя ему. Теперь я действительно смогу убедить его, что ты не делал этого. Считай себя удачливым сукиным сыном.

      Я провел в этом здании пятнадцать часов. За это время я не раз задавался вопросом, правильно ли разыграл свои карты. Иногда я был близок к панике, но теперь, выслушав Ретника, расслабился и глубоко вздохнул:

      – Значит, я удачливый.

      – Да.

      Он потянулся за сигарой. Затем спохватился, потому что все еще держал во рту потухший окурок, вынул его и, усмехнувшись, выбросил в мусорную корзину.

      – В этом деле были задействованы фактически все наши силы. Нам потребовалось четырнадцать часов, чтобы найти свидетеля, который видел тебя в два тридцать этим утром на бульваре Коннаут. Свидетель, оказывается, адвокат и ненавидит мерзавца-прокурора. С ним была и его жена. В любом случае это ценное для тебя свидетельство. В общем,