Гроб из Гонконга. Джеймс Хедли Чейз

был пуст, я сразу же вернулся сюда, – завершил я. – Я предполагал, что здесь что-то не так, но такого не ожидал.

      – Где ее сумочка? – спросил Ретник.

      – Я не знаю. Пока я ждал полицию, я ее не смог отыскать. Возможно, ее забрал убийца.

      Он почесал щеку, вынул потухшую сигару изо рта, посмотрел на нее, затем снова сунул в рот.

      – Что было в сумочке, сыщик? Это ведь ты убил ее? – спросил он наконец.

      Ничего другого от Ретника я и не ожидал. Я знал, когда звонил в полицию, что окажусь подозреваемым номер один.

      – Даже если бы у нее был бриллиант Кохинор, я не стал бы убивать ее здесь, – терпеливо сказал я. – Я выследил бы, где она живет, и убил бы ее там.

      – Как ты объяснишь, что она делала здесь и как вошла, если ты запер дверь?

      – Я могу только предположить…

      Глаза Ретника сузились, и он склонил голову набок:

      – Давай предполагай.

      – Я думаю, у этой женщины было дело ко мне. Парень, назвавший себя Джоном Хардвиком, не хотел, чтобы она говорила со мной. Я не знаю почему и не знаю, о чем она хотела поговорить со мной, – я только предполагаю. И мое предположение такое: Хардвик придумал для меня задание, чтобы я отсутствовал в офисе, когда она придет. По-видимому, он ее ждал здесь. Замки у меня простые. Он не испытал трудностей, открывая двери. Вероятно, он сидел за моим столом, когда она вошла. Она не выглядит испуганной, и это наводит на мысль, что она приняла сидевшего за столом человека за меня. После того как она все ему рассказала, он застрелил ее. Это был выстрел опытного человека. У нее не было времени, чтобы испугаться.

      Ретник посмотрел на Пульского:

      – Если за ним не присматривать, этот сыщик отобьет у нас работу.

      Пульский поковырял в зубах и сплюнул на мой ковер. Он ничего не ответил: пусть разговаривают другие. Он был профессиональным слушателем.

      Ретник призадумался. Этот процесс явно досаждал ему. Наконец он произнес:

      – Скажу тебе, что твои предположения не выдерживают критики, умник. Этот парень звонил тебе из аэропорта, а это всего в двух милях отсюда. Если ты покинул контору якобы сразу после шести, то у него не было времени, при интенсивности движения на трассе, попасть сюда раньше половины седьмого. Любой человек, и даже эта узкоглазая, знает, что в такое время рабочий день уже заканчивается: она сильно рисковала просто не застать тебя на месте. Она позвонила бы сначала.

      – А почему ты думаешь, что она не звонила? Может, Хардвик ответил ей от моего имени, чтобы она приезжала и что он будет ждать ее.

      По изменившемуся выражению его лица я понял, что он обдумывает мою версию.

      Врач и два санитара с носилками появились в дверном проеме.

      Пульский неохотно оторвался от дверного косяка и пошел в комнату за врачом, маленьким суетливым человеком с лимонно-кислым лицом. Ретник поправил жемчужную заколку галстука.

      – Ее имя будет нетрудно установить, – сказал он, будто разговаривая сам с собой. – Такая симпатичная